Колдовство любви

— Но я слышал, что в трактире ты кричала по-турецки.

— Я выросла здесь, мой отец — командующий турецким флотом Ибрагим-паша.

Капитан насмешливо цокнул языком и, прищурившись, уставился на девушку.

— Как тебя зовут?

— Лали.

— Жаль, что ты слишком смуглая. Впрочем, если тебя умыть, ты, возможно, похорошеешь. Идем, — мужчина тронул ее за плечо. — Я отведу тебя в дом, где ты сможешь вымыться. Ну, а потом мы поговорим.

Какое счастье — она сможет вымыться. И смыть не столько грязь, сколько прикосновения грязных, похотливых рук.

25

Когда девчонка умылась и облачилась в женские одеяния, капитан с удивлением обнаружил, что хороша не только ее дивная точеная фигурка. После мытья кожа малышки заметно посветлела и приобрела оттенок меда, а длинные ресницы, вздернутый носик, чудесная линия губ были способны вдохновить художника. Красавица с несломленным духом… Миккеле не горел желанием возвращать капудан-паше девушку, спасенную из грязных лап нарушивших заповедь Мухаммеда пьянчуг. К чему лишние проблемы? Даже если поверить (а почему нет?), что она — дочь Ибрагим-паши, то нет сомнений, что девчонка сбежала из дома, переодевшись в мужскую одежду в поисках развлечений. И кто знает, через сколько мужчин успела пройти? Объясняться с известным своей вспыльчивостью капудан-пашой было слишком опасным занятием.

Джаноцци сам решит дальнейшую судьбу беглянки. Выставлять дочь командующего флотом на продажу в Стамбуле, разумеется, немыслимо. Слуги Ибрагим-паши, несомненно, уже повсюду ищут девчонку. Если капудан-паше станет известно, что его дочь выставлена на рынке рабов, он уничтожит наглеца, осмелившегося сотворить подобное. Нет, ссориться с хозяином моря не стоит. А вот продать малышку в Мысре может оказаться очень выгодным дельцем. Золотоволосая красавица украсит любой гарем. Особенно, если окажется девственницей.

В любом случае, торопиться не стоит. Пусть малютка немного придет в себя после недавнего ужаса в трактире. Миккеле Джаноцци не насильник и умеет быть обходительным. Даже с беглянками из гарема следует вести себя уважительно, чтобы не уподобиться тем мужланам из забегаловки, куда он заглянул в поисках анаши.

— Надень эту безделушку. Она должна хорошо сочетаться с твоими волосами, — Джаноцци протянул девушке изящное янтарное ожерелье.

— Красиво… Но у меня нет денег, — Лали покачала головой.

Шаровары и туника переливчатого персикового шелка, чудесные краски для лица, пара дорогих шалей и янтарные бусы в золотом обрамлении были великолепны, но смущали девушку. Щедрость капитана была излишней и подозрительной, хотя в общем-то человек, спасший ее от насильников, все эти три дня вел себя вполне пристойно и, кажется, не стремился сделать своей наложницей. Он даже обещал сообщить капудан-паше о том, что спас его дочь от насилия. Странно только, что от отца до сих пор нет вестей.

— Считай это подарком.

— Я не могу принять столь щедрые подарки.

«Странная девчонка, — размышлял Миккеле. — Ведет себя так, словно знатная особа, а не шлюха, по дешевке купленная в грязном трактире. И от моих подношений отказывается. Впервые вижу женщину, не замирающую от восторга при виде золота и нарядов. Из-за ее непонятного гонора я никак не могу решиться объявить ей о том, что она — моя собственность. Но, ничего, я все равно ее обломаю. Еще не хватало, чтобы она командовала капитаном Джаноцци!»

— Надень ожерелье! — сердито рявкнул Миккеле.

Девушка растерянно заморгала глазами. Она впервые видела проявление злости у этого приветливого человека. Странно, конечно, получать подарки от чужого мужчины, тем более, что в доме Ибрагим-паши у нее вполне хватает одежды и украшений. Но, пожалуй, не стоит обижать человека, который так добр к ней. Если бы не он, ее ждала бы страшная участь. Раз Миккеле хочется сделать ей подарок, то почему она должна отказываться?

— Хорошо. Но я обязательно оплачу твои расходы, когда ты вернешь меня домой.

— Не сомневаюсь, что оплатишь, — Миккеле сам надел ожерелье на шею девушке и оценивающе посмотрел на нее. — Отлично. Я знал, что оно пойдет тебе.

— Спасибо.

— Ты отличаешься от моих женщин.

— Их много?

Лали тут же пожалела, что сказала эти слова. Вопрос был слишком дерзким и неприличным. Кровь бросилась ей в лицо, но Миккеле лишь усмехнулся.

— Довольно много, но лишь некоторые из них достались мне девственницами. А как насчет тебя? — заметив, что девушка смущенно укуталась в чадру, капитан осторожно отвел темную вуаль в сторону, и пояснил: — У тебя лицо невинности. Но кое-что говорит о том, что ты успела узнать сладость любовных утех. Я прав?

Донельзя смущенная из-за того, что капитан говорит с ней о таких вещах, Лали не знала, что ответить.

— Этот парень, с которым ты сбежала из дома, — продолжил капитан, — он успел добиться от тебя желаемого?

— Ты не должен так думать обо мне.

— А что можно думать о девушке, шляющейся по грязным притонам в мужской одежде?

— Я все объяснила тебе! Меня украли.