Колдовство любви

Ночь уже вступила в свои права, и Антонио окружала темнота. Но ему все время чудилась Лали. Лали, лежащая подле него в постели. Он почти реально видел, как ее золотые волосы разметались по подушке, а распростертые руки зовут его…

Карриоццо до самого утра пролежал без сна, мучая свою раненую душу воспоминаниями о радостном смехе Лали, соблазнительных изгибах ее тела во время танца. Он вспоминал ее удивительное, ни на что не похожее пение и нескромное желание любовных утех. Девушка, от любви которой он добровольно отказался, стала для Антонио манящим огоньком, мерцающим в ночи, милым чудесным призраком, ворвавшимся в его жизнь из далекого детства. Его мучением и болью.

50

Отец и дочь, не замечая того, что подступает ночь, сидели, обнявшись, в зале у портрета покойной матери Лали и вели нескончаемый разговор, стараясь посвятить друг друга в годы, прошедшие в разлуке.

Граф де Бельфлер с трудом сдерживал слезы, слушая рассказ дочери о ее жизни в Стамбуле. Время от времени Людовико отворачивался, и его спина вздрагивала от безмолвных страданий. Лали почти ничего не помнила о своем похищении, но подробно описывала свою жизнь в гареме, хвасталась знаниями, которым ее обучили приглашенные по приказу Ибрагим-паши учителя, описывала козни и зависть женщин, спорную доброту Гюльхар-ханум, знакомство с Антонио и побег из дворца, ужасные воспоминания о капитане Джаноцци, посещение рынка рабов, путешествие на галере и праздник в Венеции.

«Только в одном я не могу признаться отцу, — думала девушка. — О своих чувствах к Антонио».

Лали с самого начала почувствовала душевную близость с отцом. Моментами ей казалось, что она начинает узнавать в нем того человека, с которым ей пришлось расстаться больше десяти лет назад. И ей было жаль, что Антонио никак не хотел примириться с Бельфлером. Неужели он до сих пор не избавился от любви к Монне? В любом случае, она не могла винить свою мачеху за то, что она предпочла Антонио графа де Бельфлер. Отец — не только красивый и умный мужчина, но и удивительно добрый и щедрый человек. Даже сейчас он то и дело возвращался в разговоре к делам в феоде Карриоццо, переживая за обоих братьев.

С большой осторожностью Лали задала не дающий ей покоя вопрос:

— Антонио и Филиппо, они поймут друг друга?

— Очень на это надеюсь, — граф улыбнулся. — Мне кажется, Антонио понравился тебе?

Лали смущенно передернула плечами.

— Конечно. Он ведь спас меня.

— Я был бы рад вашему браку, — проговорил граф, с нежностью глядя на свою удивительно взрослую дочь. — Антонио мне всегда нравился, поэтому я с радостью согласился, когда Алессандро предложил устроить вашу помолвку.

— Мне кажется, Антонио и слышать об этом не захочет, — с грустью пробормотала девушка. — Он уехал такой злой!

— Что произошло между вами? — глаза Людовико перестали улыбаться.

— Между нами? — Лали густо покраснела, догадавшись, что именно хотел узнать отец. Антонио был очень добр со мной.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Он не позволил себе совершить ничего предосудительного, — с трудом выговорила Лали.

— А что ты скажешь о своих чувствах к нему? — Бельфлер продолжал пристально смотреть на дочь.

Появление в комнате синьоры Монны спасло Лали от щекотливых расспросов. В сопровождении юного мальчика и молоденькой девушки графиня приблизилась к мужу и его дочери.

— Прошу прощения, если помешала вашей беседе, — красиво поклонившись, произнесла она.

Бросив оценивающий взгляд на Лали и ласково улыбнувшись мужу, Монна заметила:

— Уже накрыли стол для ужина, поэтому я и позволила себе прервать вашу беседу. К тому же, в Бельфлер вернулась Доминика. Она горит желанием приветствовать свою кузину.

— Ты не помнишь меня, Мальвина? — девушка шагнула вперед, одарив Лали очаровательной улыбкой. — Я — Доминика дель Уциано, твоя кузина.

Лали с сожалением пожала плечами.

— Я рада нашей встрече, Доминика. Но, к сожалению, мало что помню из своего детства. Впрочем… — Лали внимательно всмотрелась в улыбку миловидной голубоглазой кузины. — Кажется, у тебя было платье незабудкового цвета и точно такие туфельки с серебряными пряжками. И кто-то подарил тебе куклу в точно таком же наряде. Вы были похожи с ней.

— Так и есть! — обрадовалась Доминика. — Эта кукла все еще со мной и сидит у меня в спальне. Я обязательно покажу ее тебе.

— А я покажу свой игрушечный замок и корабли! — ревниво воскликнул младший сын графа Роберто.

С нескрываемой гордостью Людовико взглянул на своего наследника. Мальчугану исполнилось всего лишь четыре года, а он уже старался во всем походить на отца.

— Папа, почему Мальвина так странно говорит? — неожиданно поинтересовался мальчик. — Она словно поет!

— Ты прав, мой мальчик. Мальвина певуче растягивает слова. Это потому, что она долгое время жила в далекой стране, где говорят на других языках. Мне кажется, что она должна хорошо петь. Я не ошибся, моя девочка?..

— Хочу послушать, — потребовал Роберто.

— Не сейчас. Мальвина устала после дороги, а я оказался столь эгоистичным, что затеял долгую беседу. Девочке нужно отдохнуть.