Колдовство любви

— Я не привык убегать, — Никколо ринулся на Аньеса, направляя кинжал ему в сердце.

И тут же ему самому в руку вонзился кривой кинжал. Он вскрикнул от боли, но не выпустил свое оружие.

Лали отскочила к двери, а намертво вцепившиеся друг в друга мужчины принялись метаться по всей комнате. Как помочь Аньесу? Их стремительные перемещения делали невозможным для Лали нанести удар доской по Уциано.

— Беги! — услышала она крик Фернандо.

Но как оставить его одного?

В драке мужчины сбили колченогий стол и лампу. Она покатилась по деревянному полу, разбрызгивая огонь, который тут же начал лизать подол платья Лали. Вскрикнув от удивления и страха, девушка уронила доску и отпрыгнула назад от огня, который быстро разбежался по полу. Сорвав с плеч плащ, Лали принялась сбивать пламя. Едкий запах дыма ударил в нос, затрудняя дыхание. Несмотря на то, что разбушевался пожар, Никколо и Аньес не прекратили сражения.

— Остановитесь! — закричала она, пытаясь образумить дерущихся. — Здесь опасно!

Сверху упала горящая балка. Лали хотела выскочить на балкон, но огонь преградил ей путь. Прижавшись к стене, девушка опустилась на колени, понимая, что теперь остается лишь молиться.

— Лали!

Антонио. Он пришел! Задыхаясь, Лали упала к нему в руки. Подхватив ее легкое тело, Антонио поспешил к двери, шагая прямо через огонь, как саламандра.

— Фернандо, — выдохнула она, — и Никколо.

— Я вернусь за ними!

81

Воздух показался девушке необыкновенно чистым и свежим. Открыв глаза, Лали увидела людей с ведрами, спешащих затушить пожар.

— Твоя дочь жива, — Антонио передал Лали в руки Бельфлеру.

— Девочка моя! Как ты? — Людовико с тревогой смотрел на пострадавшие в огне волосы дочери и почерневшее от сажи лицо.

— Я… — девушка оглянулась на своего спасителя и увидела, что он ринулся в огонь. — Антонио!

Людовико прижал ее к себе и поцеловал в висок.

— С ним будет все в порядке, — заверил он. Лали в отчаянии смотрела, как языки пламени вырываются из комнаты, где находились трое мужчин.

— Отец, это все дядя, — слова застревали в горле, — он…

— Я знаю. Но хочу, чтобы этот подонок объяснил мне все сам.

— Он признался во всем…

— Доминика и ее мать, они имеют к этому отношение?

— Нет.

В это время появился Антонио, неся на плече мужчину. Им оказался Фернандо. Осторожно опустив каталонца на землю, Карриоццо взглянул на отца и дочь. Хотя лицо его было черным от копоти, а концы волос обгорели, красивее его мужчины Лали еще не встречала.

— Никколо уже мертв. Этот парень его достал.

Распростертый на земле Аньес хрипло застонал. Освободившись из объятий отца, девушка упала перед каталонцем на колени. Фернандо изрядно обгорел, его прекрасная одежда превратилась в лохмотья и висела кусками, кое-где приставшими к телу, бронзовые волосы почернели и стали невероятно короткими, прекрасное лицо пострадало — одну щеку поцеловал огонь.

— Я оплатил свой долг? — спросил Аньес, пытаясь выдать одну из самых очаровательных улыбок.

— Конечно, — глаза Лали наполнились слезами.

Она осторожно взяла его ладонь и прижала к сердцу.

— Ты скоро поправишься.

— Хочется верить… Мне нужно на корабль…

— Тебе нужен лекарь…

— Я выходил и не из таких передряг. А вот и мои ребята, — он улыбнулся, заметив, что к нему спешат несколько матросов. — Я запретил им вмешиваться. Хотел доказать тебе, что я — лучший из мужчин и сумею защитить женщину, которую желаю. Почему я послушался тебя и не забрал на корабль? Дурак! Я ожидал, что ты устанешь на солнцепеке и сама попросишься на галеру, я хотел, чтобы ты сама захотела стать моей.

Бросив взгляд на Антонио и заметив, что он помрачнел, Лали вновь посмотрела на Фернандо.

— Ответь мне, я сумел бы подчинить себе твои чувства? Ответь мне…

— Я… — не в силах выдержать его боль, Лали наклонилась ближе. — Я полюбила бы тебя, если бы мое сердце было свободно, — чувствуя, что сердце разрывается от жалости и страдания, девушка прижалась губами к щеке, не пострадавшей от огня, затем медленно отстранилась.

— Я знал это… — улыбнулся каталонец и, взмахнув на прощание обгорелыми ресницами, позволил своим людям уложить себя на носилки и отнести на корабль, куда Людовико, посовещавшись с одним из местных жителей, уже приказал отправить лучшего лекаря.

Лали и Антонио долго не могли сдвинуться с места.

Наконец Антонио обнял девушку и уткнулся щекой в ее опаленные волосы.

— Прости меня… — не пытаясь вытереть слезы, застилавшие глаза, проговорила Лали. — Я не могла сказать иное… Он пытался спасти меня.

— Спасти для себя!

— Не ревнуй! Если бы не он, Никколо убил бы меня, — Лали неожиданно нахмурилась. — как ты узнал, где меня искать?

Антонио осторожно стер сажу с ее щеки.

— Мы находились на пути в гавань, когда услышали о пожаре. Что-то подсказало мне, что ты находишься там.

— Мои молитвы, — прошептала девушка. — Я молила Господа, чтобы ты пришел.

— Лали. Ты все еще хочешь меня?

— Разве я могу думать о другом?

— При нашей последней встрече ты сказала…

— Любовь сильнее глупых слов.

Антонио вытянул из-под рубашки браслет с колокольчиками:

— Я все время носил их на груди.

— А я думала, что потеряла их… и тебя.