Колдун

— Э нет, — он отрицательно помахал пистолетом, — во-первых, паренёк за тобой следит, и твоя смерть по неестественным причинам может его насторожить. И как ты понимаешь, погореть на такой мелочи решительно не хочется. А во-вторых, посмертное проклятие колдунов никто не отменял.

Как я удержался от смеха, не знаю. Древние как мир байка про посмертное проклятие ведьм и колдунов, спасла мне жизнь. Я сам старательно поддерживаю этом миф, где надо и не надо рассказывая про него. Но Витек казался более сведущим человеком. А выходит простой профан, нахватавшийся вершков. Нет, бывало и на самом деле накладывали посмертное проклятие. Но это единичные случаи. Слишком заморочено его держать при себе. Да и чтобы наложить нужно провести подготовительный ритуал.

— Получается ты ждешь, что духи леса меня в порошке сотрут?

— Именно, — натужно улыбнулся он, его план по моей быстрой ликвидации трещал по швам.

— Боюсь тебя огорчить. Это так быстро не работает. Я тут скорей от голода умру, чем от духов.

Пока я шлялся, где не попадя и бездельничал, бабка довела амулет до ума. Выглядел он в виде тряпицы, пришитой к оборотной стороне майки. Тут я подстраховался, вот если бы додумался еще и огнестрел прихватить со всем хорошо было бы. Но это уже в другой раз.

— Чего лыбишся? Думаешь, тебе кто-то придет на помощь? А вот и хрен. Бабка твоя сейчас в панике собирает вещи, чтобы свалить куда подальше. Видишь ли, про ее место обитания прознал Орден Очищения. И теперь спешит, чтобы рассчитаться по долгам. Это если она стоящая ведьма и смогла предсказать их появление, а если нет, то туда ей и дорога. Алиса по вечной ведьминой традиции тоже ударится в бега. А позже уже поверь мне ее загрызут муки совести, и она само убьётся.

Орден Очищения — это серьезно, фанатиков удовлетворит только один вариант бабкина смерть.

— Сука, — с ненавистью прохрипел я.

— Может и так. Но знаешь, а больше у тебя друзей и знакомых нет. Юлька, и этот как его Сашка, выпьют по рюмочке за упокой и забудут. А ты останешься в этих лесах.

— Ублюдок, — зарычал я и, наплевав на все, стал вырываться из пут.

Витек презрительно ухмыльнулся, неспешно подошёл и с ноги ударил в голову. Я сместился, и удар пришелся по стволу дерева, он зашипел, прыгая на одной ноге. Затем, резко остановился, и сквозь зубы рыкнул.

— Задрал уже.

Под моим давлением скотч начал сдавать позиции, о полном поражение еще не могло идти и речи, но шанс на победу замаячил впереди. Мне бы времени выиграть побольше.

Витек матерясь, выломал здоровый сук сухостоя, подошел ко мне и без лишних слов врезал палкой по правой коленке. Боль ударила по сознанию отбойным молотком, выбив все мысли разом, заполонив собой все освободившееся пространство. Я шипел и плевался от боли, не видя ни чего из-за слез. Второй удар добавил страданий.

Когда я смог хоть немного контролировать себя, и боль стала лишь фоном, осмотрелся. Предателя не было видно я, сцепив зубы, начал перетирать скотч. Освободиться получилось только поздним вечером. Я вымотался настолько, что последние движение руками по дереву делал раза три в минуту. Боль высосала все силы, каким чудом я оставался в сознание неясно. Я завалился на бок и дрожащей рукой ощупал колено, при каждом прикосновение оно отдалось дикой болью, о том, чтобы пошевелить не шло и речи. Витек сука все-таки нашел способ, чтобы мне грохнуть, не марая, так сказать, руки. Оставить полумертвого в лесу, а дальше дело техники, сдохну от холода и голода, и найдет мое тело какой-нибудь незадачливый грибник. Лет так через пять. О том, чтобы целенаправленно ползти к людям не могло быть и речи, я тупо не знал, где нахожусь.

Собрав остатки мужества в кулак, я все же попытался при помощи дерева привести себя в вертикальное положение. И тут же завалился в мох, скуля от боли. Когда оковы боли чуть ослабили хватку внезапно, словно по щелчку пальца понял, что чудовищно замерз. Точнее адреналин и боль отступили, и я смог более масштабно ощутить свое тело. И весь мой опыт, и интуиция в один голос вопили: к утру я окоченею, а если нет, то к обеду уже точно. Промокшему до нитки под ночным ноябрьским небом мне не выжить. Даже Джону Рэмбо нужен был костерок, для согрева, что уже говорить об меня. От осознания своей беспомощности пришла ярость, не та, что рождается в бою застилая сознание, а холодная отрешённая, словно гидравлический пресс или сомнет, или вытолкнет вперед. Сдаваться просто так я не собирался, помру, но зато в борьбе. Не ожидала, в голову забрела мысль, что в любой другой ситуации была бы, нещадно гоним ее здоровыми собратьями. А ведь люди всего в десятке метров от меня, на ведьминой поляне.