Колдун

Но побыть отшельником не получилось, подвезли с начала двух клиентов, что стали отмечать раньше нужного, а позже еще одного. Так что я уже сутки нахожусь в компании трех мужиков с сильным похмельем и тягой к общению. Но есть и светлая сторона у одного из пострадавших нашлось достаточно денег и красноречия, чтобы нам завезли стопку старых газет.

Почему со мной не замели и Норда, это понятно, он за жертву моего произвола сошел и явно был при ксиве депутатской или еще какой. Вот отлежусь здесь и отправлюсь в столицу чистить морды Надзору, что допустили такой произвол, заодно дам отчёт о происшедшем. Пусть расхлебывают, а сам на юга, или севера на отдых. Там посмотрим, куда у меня душа лежать будет. Хотя еще с Саньком напиться придётся. Как ни как я ему задолжал.

Послышались шаги, клиенты оживились. Это и понятно данный звук может означать свободу одному из них или общую амнистию. Щелкнул замок, дверь с привычным скрипом отворилась, на пороге возник молодой сержант, с признаками похмелья на лице.

— Клыков на выход, — неожиданно зычно крикнул он.

Хм, неожиданно.

— Это зачем? — осторожно спросил я, вставая со стула и передовая газету Антону.

— К начальству, — видно, парню мучительно произносить, а может и обдумывать ответы. Значит, не будем ему надоедать и злить понапрасну, мне тут еще неделю с хвостиком сидеть.

Подошел к двери, развернулся и, указав пальцем на Антона зловеще произнес.

— Дантес. Напиши Дантес.

Не каких наручников на меня одевать ни стали, ни рецидивист же простой обыватель с плохим характером. Но сейчас смирный.

— Вперед в тупике направо, и дальше третья дверь, — устало проинструктировал меня сержант.

Потопал куда сказали. Где велели там повернул, но не удержался, ляпнул.

— Прям зеленая миля, — и ткнул пальцем в мрачно зелёную стену.

— Ага. Только тут не Голливуд и ты не негр. Располагайся и ни в чем себе не отказывай, — открывая дверь, мрачно пошутил сержант.

Я протиснулся в комнату, вполне уютно, не каких плохо оштукатуренных стен, и подвальной сырости. Все в полнее благопристойно, серые обои, линолеум на полу, по центру простенький стол, а по бокам пластиковые стулья, что часто ставят в кофе на улице. Сел спиной к окну, и соответственно лицом к двери, закинул ноги на стол, как это любят делать американцы в кино. Неудобно. Убрал, сполз по стулу так, чтобы положить голову на спинку, понял, что выгляжу глупо, словно подросток в детской комнате милиции. Сел нормально уложив локти на подлокотники. Пока ерзал да, пытался устроиться поудобнее, дверь скрипнула и в помещении уверенным шагом вошел мужчина. Высокий широкоплечий, если судить по выправке, то из военных, волосы коротко острижены, лицо простое рабоче-крестьянское. Разве что усы выделяться на общем фоне, черные, аккуратные, будто наклеенные гримером. Из одежды обычная фланелевая рубаха, заправленная в джинсы.

Прикрыв за собой дверь, он аккуратно поставил передо мной шейкер для спортивного питания с надписью «Power». Уселся, бережно положил пухленькую папку на стол.

Вот не думал, что меня будут допрашивать настолько серьезные люди, замели за хулиганство, что тут выяснять еще. Все должно было пройти буднично скучно, пришел бы служака, задал бы стандартные вопросы, получить стандартные ответ и все расходится с миром. А этот тип под слово стандартный никак не подходил. Я напрягся, мобилизуя остатки внутренних сил, готовясь к трудной беседе, а вернее к допросу.

— Янушь, — он протянул мне руку.

— Женя, — ответил на рукопожатие.

— Я здесь с одной целью ответить на ваши вопросы, — я удивленно приоткрыл рот, такого развития событий я точно не ждал.

— С чего это? — вполне логично спросил я, у представителя Надзора.

— Благодаря вам было предотвращено одно ммм… глобальнее событие.

Я растерянно захлопал глазами, не зная с чего начать.

— Кстати, вот это Елизавета Петрова прислала, — он подвинул банку ко мне, — сказала это, поправит ваше самочувствие.

Немного поколебался и взял шейкер, сделал глоток. Травить меня нет смысла, а сыворотка правды вроде помещается в организм другим способом, а конкретного с помощью укола. Мерзко сладковатый вкус узнал сразу и чуть успокоился. Не то чтобы я поверил этому типу сразу и безоговорочно, но вот то, что мне стало чуть лучше от этой бурды расположило к беседе. Тем более не меня допрашивают, а я.

— Как она? — делая большой глоток, осведомился я.

— Хорошо, увезла дочь в санаторий. И да мы опрашиваем всех причастных к этому делу.

— И что же это за дело такое? — саркастично спросил я.

— Локальный заговор с целью обожествления одной древней твари.

— Ну а теперь подробней я-то тут причем.

— Давайте я начну по порядку, — я кивнул, — вы та самая песчинка, что попала в шестеренки выверенного плана и приостановила его. Дав нам шанс все исправить.

— И что за план?