Колдун

— Я… Я поищу письмо… Наверное, оно в другой пачке было… — ответила ему Тамара и бросилась к тете Розе, раздававшей письма.

— Тетя Роза, тетя Роза! — подбежала к ней девочка. — У вас не осталось писем? Для тех, кто погиб? Для них писем не было? — с надеждой посмотрела на нее девочка.

— А на что тебе те письма? — нахмурилась женщина. — Таки это выходит за рамки моего понимания. Люди погибли, и капитаны ответят их родным. Деточка, не стоит забавляться чужим горем, — покачала она головой и отвернулась от Тамары.

— Тот солдат, с осколком… Он… Он письмо ждет, тетя Роза! А ему не пришло, — по щекам Тамары покатились долго сдерживаемые слезы. — Ему нужно письмо, тетя Роза! Он же не видит, у него глаза завязаны. Я прочту ему чужое… Пусть думает, что это ему! — девочка вцепилась в рукав женщины. — Тетя Роза, пожалуйста! Они не обидятся, ведь это… это чтобы он жил, чтобы боролся!

— А имена? Он поймет, что это чужое письмо, — произнесла тихо подошедшая сзади медсестра. — Ты сделаешь только хуже, — покачала она головой.

— Я прочту так, что не поймет, — умоляюще взглянула на нее девочка. — Ему бы хоть капельку радости… Пожалуйста… — почти прошептала она.

— Тетя Роза, вы уже отдали письма погибших? — спросила девушка у санитарки. Та в ответ лишь отрицательно покачала головой.

— Дайте их девочке, — она перевела серьезные грустные глаза на Тамару. — Тамара, прочти несколько. Выбери самое нейтральное, где меньше всего рассказывается о семье, о том месте, где человек жил. Хорошо подумай, что будешь ему зачитывать, а что нет. И только потом отдавай ему письмо. Мне скажешь имя и адрес, чье письмо отдала — я объясню капитану.

— Спасибо! — обрадованная Тамара схватила протянутую ей санитаркой пачку писем и присела за углом палатки читать их. Выбрав одно, она отложила его, а остальные вернула санитарке.

— Спасибо большое, тетя Роза! — сказала девочка и в ответ на кивок непривычно молчаливой женщины помчалась в палатку.

— Я нашла, я нашла! — дотронулась она до руки солдата.

— Дай… мне… — прошептал он, приподняв руку. Тамара вложила ему в руку письмо. Тот жадно схватил его, прижал к сердцу. — Сын… Сын поправился? Что… пишет сестра? — спросил он у Тамары.

— Я не знаю… Я не читала, — ответила девочка, вдруг оробев. Внезапно она поняла, что не просто так он ждал письма… Он ждал известий о сыне. Что-то случилось с его сыном. А с его женой? И как теперь ей выкручиваться? Хорошо хоть сказал, что сестра должна письмо написать…

— Прочти… — ткнул задумавшуюся девочку письмом в плечо солдат.

Это было самое тяжелое чтение для Тамары. Она просто физически ощущала, как с ее языка льется ложь, и чувствовала себя отвратительной обманщицей, произнося выдуманные слова. Она не произнесла ни одного имени, изо всех сил следя за тем, чтобы случайно не назвать никаких подробностей… Закончив читать, она сунула письмо в руку притихшему солдату и пулей вылетела из палатки. Отбежав подальше, девочка рухнула в траву и дала волю слезам.

Спустя время она почувствовала на своем плече чью-то руку. Всхлипывая и вытирая слезы, девочка села, спрятав заплаканное лицо в коленях.

— Он понял, что письмо чужое? — мягко спросила присевшая рядом медсестра.

Тамара отрицательно покачала головой и тяжело вздохнула.

— Он ждал известий о сыне… С ним что-то случилось… И почему-то ждал письмо от сестры, а не от жены… А я обманула… Я смотрела на него и врала ему! Он ждал важных для него вестей, а я врала, врала, врала! — сгорая от стыда, Тамара разрыдалась снова.

— Теперь ты поняла, почему не стоит так делать? — тихонько поглаживая девочку по голове, спросила медсестра.

— Почему? Почему вы меня не остановили? — подняла на нее заплаканные глаза девочка. — Почему позволили?..

— А ты бы в тот момент мне поверила? — склонив голову набок и задумчиво глядя куда-то вдаль, спросила медсестра.

Тамара задумалась, а потом отрицательно покачала головой.

— Через это многие проходят… — тихо, задумчиво произнесла медсестра. — Очень хочется хоть как-то облегчить их страдания. А когда они получают письма… Кажется, что они забывают о том, что им больно, что они ранены, искалечены… Они на несколько минут возвращаются домой, в свою семью, в мирную жизнь… — медсестра замолчала, погрузившись в свои мысли.

— Я хотела как лучше… — шмыгнула носом Тамара. — Я хотела, чтобы он порадовался…

— Знаешь, они умеют радоваться и без писем. Они очень любят стихи, любят, когда им читают, поют… — продолжая задумчиво поглаживать девочку по голове, медленно проговорила медсестра. — Они рады любому вниманию, доброте… Даже просто глотку воды рады, понимаешь?

Тамара кивнула. Из груди вместе с прерывистым дыханием еще рвались всхлипы.

— Сходи к реке, умойся и возвращайся, хорошо? — слегка толкнула ее плечом медсестра. — Только смотри, Тамара… Теперь то письмо — страшная тайна. Смотри не проговорись ему. Поняла? — строго спросила она.

— Конечно… — шмыгнув носом и вытерев слезы ладошками, сказала девочка. — Он не простит…

— Хорошо. Возвращайся, — улыбнулась ей девушка и, поднявшись, торопливо пошла в сторону санчасти.