Колдун

— Угу… — кивнул Мишка. — Приказано прибыть в ваше распоряжение.

— А чегой то ты такой покладистый, а? — подозрительно прищурился Степаныч.

— Я? Обычный… — развел руками Мишка. — Николай Егорыч сказал, вы новые команды формируете. Можно нас с Томкой вместе поставить?

— Ишь какой… С Томкой вместе… А может, я ей другую компанию подобрал? Ты-то напарницу не очень бережешь. Давеча вон от тебя опять в слезах вернулась, — выговорил ему Степаныч.

— Так девчонка она, ей положено, — нагло улыбнулся Мишка.

— Положено ему… Вот и возьми, коль положено… — заворчал Степаныч. — Марш вон тренироваться. А то ты, как я погляжу, разговорчивый больно. И лохмы свои состреги уже. Смотреть страшно!

— Ну… Чуток, конечно, можно… — закопался пятерней в лохматые, сильно отросшие уже волосы Мишка. — Только пускай пока так. А потом разберемся.

— Ох, обрею я тебя наголо, Заяц, допрыгаешься, — сдвинув брови, пообещал ему Степаныч. — Полоса препятствий вон по тебе рыдает. Давай, Зайчик, погляжу я, на что ты способен после отпуска длительного, — упер руки в бока Степаныч. — А ну, бегом!

Степаныч роздыху не давал ни одному разведчику из своей команды, гоняя их и в хвост, и в гриву. Постепенно команды начинали сформировываться сами собой. В принципе, получившееся разделение капитана разведроты устраивало, за исключением одной тройки. Наблюдая за ними, Степаныч только головой качал. Ребята никого в свою компанию не принимали, а те, кого подпихивал им командир, неизменно сами собой оставались не у дел, и были пятым колесом в телеге. Повздыхав, Степаныч все-таки оставил в одной команде Арсена, Тамару и Мишку.

Ребята сильно отставали в рукопашной и физической подготовке, потому гонял он их больше остальных. Зато по лесу эта троица ходила, как никто. А уж если что-то стащить было надо, тут Мишке равных не было. Арсен прекрасно знал горы, и умел ходить по ним и прятаться там, и многие приемы, годившиеся в лесу и полях, передавал ребятам. Мишка умел совершенно бесшумно двигаться, Тамара же тянулась за ними, изо всех сил стараясь превзойти ребят во всем. Ну а по наблюдательности в этой тройке вела именно она.

Арсен, потерявший друга, оберегал ребят всеми силами. Степаныч только хмыкал, наблюдая, как он тренирует подростков, дотягивая их до своего уровня. Жалея Тамару, он иногда поддавался девочке, но та всегда это замечала и сильно обижалась, говоря словами Степаныча:

— Ты думаешь, фрицы меня жалеть станут? — выговаривала она ему. — Я не должна быть беззащитной! Учи как следует!

Мишка тоже не терял времени даром. Помимо занятий с ребятами он учился жить со своим даром. Нелюдимый, замкнутый подросток изо всех сил держал дистанцию с людьми, расслабляясь только в обществе друзей — они прикасались к нему настолько часто, что он совершенно перестал на них реагировать, воспринимая их эмоции как свои, зачастую посылая им мысленные образы, особенно в засаде. Здесь его умение оказалось очень полезным — общение без слов не раз выручало их группу во время тренировок. Тамара так и вовсе, идя рядом, всегда вкладывала свои пальчики в его ладонь.

Постепенно парень начал замечать, что может передать какой-то образ, глядя в глаза, но не прикасаясь к человеку. Правда, получалось это только с Арсеном и Тамарой. Так как ребята почти все время находились вместе, они давно привыкли к тому, что Мишка понимает их с полувзгляда, и считали естественным, что понимают его.

Когда парень пытался изучить свой дар и пробовал делать то одно, то другое, он уставал настолько сильно, что порой обессиленно падал там же, где стоял или сидел. Ребята списывали внезапную усталость друга на последствия контузии, и частенько спасали его от гнева Степаныча.

А вот сам Степаныч не раз замечал, что новенькие, посмеиваясь, косятся на щуплого Мишку и невысокую худенькую Тамару, рядом с которыми даже не слишком высокий Арсен казался великаном.

Однажды, направляясь к Черных, он услышал, как пятеро новеньких, одна из вновь сформированных команд, куривших, расположившись под покоцанной осколками березой, окликнули проходившего мимо Арсена:

— Здоров, Арсен! За молочком побежал? Аль сиську искать? — насмешливо позвал разведчика один из куривших. Остальные загоготали, довольные шуткой товарища. Посыпались шуточки и советы по уходу за младенцами.

— Завидуэте? Правильна. Давэрие рэбят заслужить надо, а оно дарагого стоит, — отозвался уже, видимо, привыкший к подобного рода шуточкам Арсен, не останавливаясь.

— Ты гляди, штанишек запаси побольше, а то твой детский сад, как выстрелы услышит, уписается со страху, стирать замучаешься, — понеслось ему вослед.

— Значит, детский сад, говорите, — задумчиво подкручивая ус, подошел к гоготавшим новичкам Степаныч. — Это вы от Царицы описанных штанишек ждете? Аль от Мишки? Ну-ну… Глядите, сами не обкакайтесь. А вы, мои дорогие, младенцы по сравнению с тем детским садом.

— Да екарный же бабай, Семен Степаныч! Ну в самом деле! Развели тут детский сад! Ну нашто здесь дети? — поднялся самый бойкий из пятерки. — Ну сколько лет той девчонке? Девять? Десять?