Колдун

— Понял, товарищ майор, — поправив молодцеватый чуб и широко улыбнувшись, Божко выскочил вслед за Тамарой.

Мишка слонялся перед входом в штаб, лениво пиная носком камешек. Тамара, выйдя от Черных, подошла к нему. Негромко разговаривая, подростки отошли чуть в сторону, поджидая Божко.

Игнат, выбежав следом, огляделся, и, увидев ребят, направился к ним.

— Здоров! — протянул он Мишке руку.

Парень, отвечая на приветствие, вдруг крепче сжал его руку и побледнел. Перед его глазами встали две лошади с седоками, во весь опор несущиеся через небольшое поле. Над ними на бреющем полете летел бомбардировщик. От брюха самолета отделились несколько черных точек, летящих прямо на слившихся в бешеной скачке с лошадьми людей. До города оставалось совсем немного… Бомбы упали раньше. Одна лошадь споткнулась и закувыркалась через голову, давя собой седока…

Видение исчезло. Мишка по-прежнему продолжал сжимать руку нахмурившегося в непонимании Игната.

— Миша, ты слышишь меня? — как сквозь вату долетел до Мишки голос Божко. — Что с тобой? Тебе плохо? Опять контузия?

— Игнат… — втягивая в себя воздух, с трудом произнес Мишка. — Ты… — он хотел сказать, чтобы Игнат не ездил, остался в лагере, но понял, что это бесполезно — уже убедился на примере Арсена, да и приказ есть приказ. — Ты письмо домой напиши…

— Потом напишу, — еще больше сдвинул брови Игнат. — Чего это ты письмами озаботился?

— Сейчас… Сейчас напиши, — шаря по карманам и достав сложенный лист бумаги и карандаш, сунул он их Игнату. — Пиши. Я передам, — пряча глаза, пробормотал подросток.

Игнат, посмотрев на опустившего голову мальчишку долгим взглядом, постоял, подумал, и, вдруг кивнув, спросил:

— До Егорова доеду?

Мишка чуть качнул головой в отрицательном жесте и, зло пнув камешек сапогом, засунул крепко сжатые в кулаки руки глубоко в карманы.

— Она? — чуть поведя глазами в сторону уходившей в сторону обоза Тамары, очень тихо уточнил Игнат, не отрывая взгляда от Мишкиного лица.

— Доедет, — также тихо отозвался Мишка, чуть кивнув, но не поднимая головы.

— Хорошо… Хорошо. Спасибо, Миш, — хлопнул Игнат парня по плечу. — Я… Подожди немного, я сейчас напишу письмо. Спасибо.

Мишка с тоской смотрел вслед отошедшему к порожкам Игнату. Тяжело опустившись на них, мужчина обхватил голову руками, но через секунду мотнул головой и, пристроив на колене лист бумаги, послюнявил карандаш и начал писать письмо. Подросток, проглотив жгучий комок, вставший в горле, сморгнул навернувшиеся на глаза слезы и, подойдя к стене, изо всех сил всадил в нее кулак, и еще раз, и еще… Упершись лбом в стену, он шептал:

— Зачем? Зачем? Да будь это проклято! Ненавижу!!!

— Миша… — раздалось над ним. — Возьми письмо. Отдашь почтальону.

Мишка обернулся. Перед ним стоял Игнат, протягивая ему сложенный треугольник. Увидев покрасневшие глаза подростка, он широко улыбнулся и ткнул парня кулаком в плечо.

— Мы на войне, Мишка! Еще никто не жил вечно. Все равно умирать. Не сегодня, так завтра, — улыбка Игната была искренней и широкой. — Не знаю, как ты это узнал, но… Спасибо тебе! Не каждому выпадает шанс попрощаться. Ты мне его подарил. А это… бесценно. Прощай! — Игнат широко развел руки и крепко обнял парня.

Через секунду старшина саперного подразделения, широко шагая и насвистывая что-то веселое, направлялся к обозу. Обернувшись, он крикнул Мишке:

— Заяц, тебя командир вызывал! — и, махнув рукой, продолжил свой путь.

Ни Игнат, ни Мишка не заметили, что у их разговора был свидетель — адъютант Черных, отправленный майором за мальчишкой.

Подросток, тяжело вздохнув, поплелся к командиру. Увидев пацана, появившегося в дверях, Черных произнес:

— Миша, войди и закрой дверь.

Мишка, закрыв за собой дверь, подошел к майору.

— Нам жизненно нужен «язык», и срочно. Пойдете вдвоем. Напарника выбери сам. Я помню, как ты справился с Шашлыком. Думаю, справишься снова. «Язык» нужен знающий, значит, это должен быть кто-то из командования, — Черных поднял уставшие глаза на парня. — Выбирай напарника, Миша. Одного не пущу. Тамара на задании.

Мишка задумался. Напарника не хотелось, но и пойти одному… Он не был уверен, что справится. Кого же взять? Перед мысленным взором мальчишки понеслись тренировки со Степанычем. Были и толковые, и умелые разведчики, но идти с ними не хотелось. Не было доверия… Не мог он им спину оставить.

Лица, лица, тренировочные бои и снова лица… И все чаще мелькает мрачный, нелюдимый Егор Захаров. Мальчишка изо всех сил напряг память, вспоминая, что он знает об этом молчаливом бирюке. Выходило, что ничего, кроме того, что Егора не любили. Характер у него был скверный, неуживчивый. Но на тренировках Бирюк дрался как бог. Мишка пару раз наблюдал, как этот крупный, словно медведь, мужчина в рукопашной превращался в текучую ртуть. Против него даже Степаныч не мог выстоять больше минуты, а уж остальные разведчики оказывались на лопатках, не успев даже понять, что произошло. Работал Бирюк по большей части в одиночку либо в паре со Степанычем.

Прикинув и так и этак, мальчишка понял: он пойдет только с Бирюком.