Колдун-3

— Ну если суть…этот человек рассказал своей хозяйке, что с ним и с остальными произошло. Потом передал ей твои слова. Женщина сильно ругалась, обещала стереть тебя в порошок. Потом мужчина сообщил, что он лично тебя стирать не будет и вообще участвовать в охоте на тебя не собирается — без объяснения причин. И что ему лично кажется, что проще было бы расплатиться с тобой, а не пытаться тебя уничтожить, так как это может обернуться гораздо большими финансовыми потерями, и уже вообще-то обернулась. На что женщина сказала, чтобы он не лез не в свое дело и не считал чужие деньги, иначе сильно пострадает — и совсем не финансово. Тогда мужчина сказал, что он увольняется, так как не считает возможным работать на человека, не способного адекватно оценить ситуацию, и с которым можно попасть такую беду, в которой никакие деньги уже не будут нужны. И что специалист его уровня всегда найдет нормального работодателя, ценящего советы своего консультанта безопасности и не пренебрегающего этими самыми советами. А ей он предрекает еще большие финансовые потери, унижение и даже смерть, если она не одумается и не поедет к тебе с предложением мира и дружбы. Что ты невероятно опасен, и если бы его информировали раньше — как следует информировали — он никогда бы не решился полезть к тебе так тупо и грубо. Такого как ты только взрывать, и лучше атомной бомбой. После этого он схватился за голову и упал, потеряв сознание. Как я предполагаю — от боли.

— Оно и понятно — ведь он косвенно дал этой бабе информацию о том, как нанести мне вред, а значит — соответственно получил и наказание.

— Теперь жди атомной бомбы, хозяин! Хе хе хе…

— Вряд ли. Какая-то убогая банкирша, и ядреная бомба? Чушь. Ну и что дальше? Что она предпринимает?

— Ничего. Смотрит на часы и блюет. Потом бежит в сортир на горшок. Ну и навестила дочку — та все делает как мама. Еще — рыдает, просит мать прекратить безобразие и с тобой помириться. Вот, в общем-то и все.

— Значит, она извещена. Через час вы прекратите их мучить и отправитесь смотреть телевизор. До завтрашнего утра.

— Ура! Ура!

— И что вы там такого интересного находите?! Наркоманы телевизионные! Впрочем — это ваше дело. Развлекайтесь.

Я прервал разговор, намеренно отгородившись от бесов вывеской «Беспокоить только в экстренном случае!» и постарался включиться в разговор с Варей, которая уже минут десять что-то мне упорно рассказывала. Что именно — я так и не понял. Что-то про деревню, про то, какая она была раньше, как много людей в ней жило и как из деревни начали уезжать люди. И если бы не Самохин, создавший здесь свое фермерское хозяйство, от деревни вообще остались бы одни развалины. И что раньше это вообще-то был колхоз-«миллионник», гремевший по всей стране.

— Слушай, а что за дочка у Самохина? Чем вообще занимается? — перебил я Варю — Она красивая?

— Хмм…хочешь жениться на его дочке? — улыбнулась Варя, и ее улыбка мне показалась искусственной.

— Ну что за глупости?! — поморщился я, объезжая очередную рытвину. Ну когда же этот чертов грейдер закончится?! Хоть по нормальной дороге поехать! — Просто интересно. Я вообще не хочу жениться. Молодой я еще для женитьбы! Женилка у меня не отросла!

Варя скептически на меня покосилась, хотела что-то сказать, но передумала. Вместо этого начала рассказывать о дочери Самохина.

— Да что сказать…училась в Москве, в хорошей школе. Потом вроде как в МГУ. Замуж вышла за парня — ее однокашника. Вот и все, что я знаю. Девка красивая.

— Как ты? — улыбнулся я.

— Неа! Я красивее! — хихикнула Варя — Но она…хмм…не знаю, как тебе сказать…холеная? Наверное, так. Никогда не работала как я, не жила по-деревенски, комфорт, приличный муж — он вроде как программист, фирма у него своя, что-то там насчет компьютерной безопасности. Или у нее фирма — тут не поймешь. Или это самохинская фирма…в общем — какая-то у них там фирма, и они в ней главные. Дочка там работает. Иногда приезжают сюда, к отцу. Девчонка у них, ровесница Ольки. Нормальная такая девчонка, Олька с ней как-то даже несколько раз играла, бегали вместе. Но Валька особо дочку к местным детям и не подпускает. Наверно — чтобы чего плохого от детей быдла не набралась.

— Не любишь ее? — усмехнулся я.