Колдун 3

Но как бы Мишка ни старался направить поток своей силы, ничего не выходило — Лена была мертва. Рыдая в голос и не замечая того, он снова и снова пытался влить в нее ставший бесполезным поток, чувствуя, как неотвратимо холодеет под его окровавленными пальцами искалеченное тело, как угасает еще одна жизнь, так и не увидевшая свет.

Подъехавшие милиционеры и врач неотложки, вызванные кем-то, попытались оттащить от тела обезумевшего мужчину. Но тот не собирался отпускать жену. Лишь усилиями пятерых человек его удалось оторвать от девушки. Запихав сопротивлявшегося Мишку в машину, его отвезли домой.

Понимая, что Михаил сейчас не в том состоянии, чтобы здраво мыслить и заниматься похоронами, все хлопоты взял на себя Игорь. Отвезя Влада домой и налив ему стакан, он рванул обратно на аэродром — за адресами родителей Михаила и Елены. На аэродроме царила паника — уже прибыли следственные органы для расследования произошедшего.

Издерганная Валечка с зареванным лицом, с пятого раза понявшая, чего хочет от нее инструктор, нашла список спортсменов с указанными адресами их проживания и адресами родственников.

К матери Лены он съездил сам, а родителям Михаила отправил телеграмму. Сашка, брат Лены, был в командировке — он выучился на шофера и колесил по всей стране, развозя грузы. Матери стало плохо при известии о гибели дочери, и пришлось вызывать неотложку. Ее увезли в больницу с сердечным приступом.

Приехавший на следующий день Павел Константинович, на полную катушку использовав свое звание и награды, а также все мало-мальски доступные ему связи, очень быстро добился оформления всех необходимых бумаг, и уже к следующему вечеру гроб с телом Лены стоял в их квартирке. Мишка плохо воспринимал реальность. Он сидел возле гроба, держа жену за руку, и изо всех сил старался вернуть ее к жизни. Он снова и снова пытался зарастить, залечить ее раны, но тело Лены не отзывалось на его попытки.

Егоров, посмотрев на приемного сына, едва ли не силой отвел того на кухню. Но Мишка рвался назад. Отчитав его как мальчишку и в сердцах отвесив ощутимый подзатыльник, Павел Константинович половину ночи пытался вернуть того в адекватное состояние.

К утру Михаил вроде бы смог взять себя в руки. Он вместе с отцом занялся похоронами. Они метались между кладбищем, больницей, где находилась мать Елены и различными организациями, готовясь к похоронам. Ребята с аэродрома помогали, как могли. Кто-то тащил продукты, кто-то деньги, выкопали могилу…

Похороны и поминки прошли достаточно спокойно. Михаил держал себя в руках. Казалось, он смирился со своей потерей, признал ее. Мать Лены присутствовать на похоронах дочери не смогла — лежала в больнице в тяжелом состоянии, и врачи не давали никаких прогнозов. Влад на кладбище пришел, но стоял ото всех в стороне, низко опустив голову и никого не замечая. И лишь только когда все ушли, подошел к свежему холмику. Опустившись на колени и выронив охапку цветов, разрыдался, бессвязно каясь в своей вине.

На службе Михаилу предоставили отпуск, и он целую неделю провел с родителями и братом — Иринка, ожидавшая со дня на день рождения ребенка, приехать не решилась. Пока дома было шумно и тесно, горе отступало, сворачивалось тяжелыми кольцами в груди. Но, проводив родителей, Миша вернулся в тихую, осиротевшую квартиру, где все напоминало о жене.

Не в силах утишить рвущую его изнутри боль, он метался по квартире, не находя себе места. Тоскуя по жене, задыхаясь в четырех стенах, он летел на кладбище и там, стоя над свежим, высоким холмиком, разговаривал с ней. Сколько ни пытался он вызвать видение жены, у него не выходило. Лена не появлялась. Перед его взглядом снова и снова вставали лишь ее глаза, наполненные слезами и запредельным ужасом.

Вымотавшись до предела, Михаил возвращался домой и кулем падал на кровать, зарываясь носом в халатик Лены, ловя едва уловимый запах жены. Его мир сузился, сконцентрировавшись на мокром, оплывавшем под холодными осенними дождями рыжей глиной холмике и легком халатике, уже начинавшем походить на тряпку: стирать его Михаил не собирался, боясь смыть с него прикосновения Елены.

В субботу Михаила разбудил стук в дверь. С трудом поднявшись с кровати и бережно уложив Ленин халат на ее подушку, он распахнул незапертую дверь. За ней, держась за стену, с бутылкой в руке стоял Влад. От давно не бритого, обросшего, исхудавшего инструктора несло застарелым перегаром вперемешку со свежим амбре.

— Вот… пришел… — подняв красные, воспаленные глаза на Михаила, он попытался шагнуть и едва не упал. С трудом удержавшись на ногах, он закончил: — Бей.

— Зачем? — удивился Михаил.

— Бей! — повторил Влад, вытягивая шею. — Имеешь право…

— Не стану я тебя бить, — проворчал Мишка и развернулся, чтобы уйти. И зачем только Влад вырвал его из такого сладкого сна? Лена там была жива… Она смеялась, примеряя ему на голову венок из ромашек…

— Брезгуешь? — Влад шагнул в квартиру. — И правильно… Я б тоже о такую падаль руки пачкать не стал…