Колдун. Чужое Сердце

  Я поднял голову и, выставив ладонь, козырьком окинул взглядом перевал. Сегодня нужно проложить дорогу на пять лиг, потом легкий привал, и вперед еще на три, и там заночевать. Не знаю как там наши Альпы форсировали, но теперь я знаю как себя чувствовали тогдашние разведчики. Одним словом - дерьмово.

  - Чего встали? - перекрывая вой поднявшегося ветра спросил Пило. - Шевелите культями!

  Теснее запахнувшись в плащ и замотав импровизированным шарфом лицо, я сделал следующий шаг. Через полчаса мне нужно будет первым и с помощью широкой палки разгребать сугробы, вот это действительно адская работенка, и хоть смена была всего пятнадцать минут, но за эти четверть часа я успевал припомнить все матерные словечки на всех известных мне языках. Возможно, что черная полоса, настигшая нас после Борса, все еще не хочет сменятся не белую...

  В лагерь мы вернулись с богатой добычей. Впрочем, нас уже ждали. Старший и еще какое-то тело, как выяснилось позже - сам герцог Командующий. Посмотрев на нас эта урка забрала пленных, кинула мешочек с золотом и намекнула что нам о произошедшем надо забыть. Все всё поняли и согнувшись в поклоне поблагодарили за щедрость, на возмущения не было ни сил ни желания. Все тело ныло. А когда лекари стали меня обрабатывать... короче три дня я валялся в бреду. С нас буквально сдирали одежду, вправляли кости и зашивали без наркоза, даже выпить не дали. Пять минут я терпел, но когда с груди сорвали прилипшую кольчугу, вырубился. Иногда в реальность меня выдергивали приступы нестерпимой боли, это едкой смесью обрабатывали швы. Всего этих швов, затем ставших шрамами, я приобрел ровно тридцать три штуки, смешно, но что поделать. Кстати мне еще повезло, многие раненные, вернувшиеся с поля, померли т потери крови, да я, как выяснилось, был близок к этому.

  Да и вообще наш лагерь выглядел жалко. Когда армия вернулась то деления на наемник, легионер или солдат не было. Мертвых сваливали на огромные костры и дым от них вился к небу в течении нескольких дней. Потом, в течении недели, отправились перерождаться еще несколько тысяч тяжело раненных. А кто не помер, о тех лучше и не вспоминать и молиться Харте за то что меня такая участь миновала. Сотни людей остались калеками, кто без ноги, другие без ног. Я даже видел несколько "червей", тех, кому господа лекари отхватили все конечности, дабы не пустить заражение к торсу. Одним словом - жуть, столько слез и стонов сколько пролилось и прозвучало в лагере я не видел и не слышал на самом поле боя.

  Досталось и Молчуну, в горячке боя ни кто не приметил что у Тиста левая сторона лица залита кровью, а берсерк и сам не помнил, как потерял глаз. Колдунья тоже не цвела ромашками, магический бой её полностью вымотал и девушка перегорела. В общем, она отдала всю свою энергию и теперь не многим отличалась от обычных разумных. Когда я поинтересовался обратим ли этот процесс Нейла только грустно вздохнула, взъерошила мне волосы, и ничего не ответила. На следующий день мы наблюдали великолепную картину. Молчун, с повязкой на лице и шиной на руке, прижимал к себе хрупкую магиню, или уже не магиню, и на лице вечно спокойного героя сияла довольная улыбка. Вечером они покинули лагерь, а мы получили приглашение на свадьбу. Вот так наш отряд стал насчитывать только четыре разумных, но самое важное, теперь мы были вынуждены обходиться сугубо мужской компанией, и это поистине страшно. Теперь некому было одергивать Щуплого, когда он увлекался сальными шуточками, а эльф больше не мог за здорово живешь изливать свои философские думы, вместо подзатыльников в него летели смачные тычки, обычно в зубы.