Колдун из клана Смерти

Виттория молча кивала, слушая мои наставления. Старалась все запомнить. А меня не оставляло неприятное ощущение, что этот Совет придется проводить самому. И решения юного неопытного Судьи будут зависеть лишь от моего представления о справедливости.

От работы я отвлекся только один раз. Полистал картотеку ревенанта. Нашел всех более-менее значимых представителей кланов.

– А где портрет Доны Кадаверциан? – спросил я, не обнаружив изображения вилиссы.

– Висит у Валентина в комнате, – не поднимая головы, ответила Виттория. – По-моему, этот идиот влюблен в нее.

Когда пробило одиннадцать, я поднялся из-за стола:

– Пора. Иди, собирайся.

На Витторию накатила новая волна паники.

– Уже… но… я даже не знаю что надеть!

За несколько минут я переворошил все ее вещи.

– Этот костюм подойдет. Одевайся. Я жду тебя в машине.

За дверью зала Совета разливалась нервная напряженность, слышались негромкие голоса.

Я посмотрел на бледную и решительную Витторию. Она выглядела так, словно собиралась прыгнуть в воду с десятиметровой вышки. Мельком ответила на мою одобряющую улыбку и кивнула, показывая, что готова. Я распахнул перед ней дверь и девушка, высоко подняв голову, первый раз в жизни вошла в красно-золотой зал.

Взгляды всех присутствующих немедленно обратились на нас. Виттории «повезло». Сегодня собрался весь цвет ночного общества. Миклош Тхорнисх, вольготно расположившись в кресле, довольно щурился, словно сытый кот, и насмешливо поглядывал на Амира Асимана. Тот излучал волны раздражения, вспоминая недавнюю беседу с ревенантом, и гневно раздувал тонкие ноздри. Рамон Вьесчи внимательно посматривал по сторонам, его мысли и чувства были окрашены неожиданно яркими, хотя и сильно расплывчатыми эротическими видениями.

Фелиция ответила на мой взгляд невозмутимо-любезной улыбкой, но ее глаза остались ледяными, также как и мысли.

Иован Вриколакос был хмур и предельно сосредоточен.

За дальним концом стола я увидел Кристофа. Подле него сидела Дона, ее волосы блестели в свете ламп, словно серебряный шлем.

Александр – неизменный участник всех советов – отсутствовал. Но рядом с вилиссой задумчиво курил сигару Иноканоан. Сегодня он пришел без сестры. Впрочем, с меня было достаточно и одного лигаментиа. Кристоф уже рассказал мне о появлении клана Иллюзий, и теперь я видел его главу в реальности. Внешне он казался обыкновенным парнем лет шестнадцати. Нелюдимым, замкнутым, с претензией на оригинальность. А внутренне…

Вокруг Иноканоана плавали целые стаи мутных образов. Пытаясь прочесть одно малопонятное воспоминание, я тут же увязал в другом, а на него наслаивалось третье. И в какой-то момент мне показалось, что передо мной не живое существо, а всего лишь рой не связанных друг с другом мыслей и ощущений. Единственное, что я уловил очень четко – ощущение удовлетворения. Лигаментиа был доволен оказаться здесь. Ему нравилось находиться среди братьев и наблюдать за ними. Значит, я все же мог его «читать», хотя и с трудом.

Я оторвался от созерцания лигаментиа и перевел внимание в зал. Все присутствующие пристально смотрели на меня и мою спутницу.

– Доброй ночи, господа, – произнес я фразу, с которой ревенант обычно всегда начинал Совет. – С прискорбием вынужден сообщить вам, что господин Белов умер сегодня вечером. – Я сделал паузу и обвел взглядом родственников, ошеломленных этой новостью. – Представляю вам Витторию Корвинус – вашу новую Судью.

Кресло, которое я отодвинул, чтобы помочь девушке сесть, скрипнуло ножками по полу в полной тишине. Недоумение, возмущение, негодование, смешиваясь, поползли по залу. От кадаверциан веяло каменным спокойствием. От вриколакоса – глубокой задумчивостью.

Первым пришел в себя Амир.

– Очаровательно, – протянул он с ядовитой насмешкой. – Надеюсь, все присутствующие понимают, что происходит? Нам нагло подсовывают марионетку под управлением клана Леди.

Я ожидал чего-то подобного. Поэтому встал и поднял руку, призывая к вниманию:

– Я больше не Даханавар. Со вчерашнего дня я принадлежу семье Корвинусов.

– Если ты думаешь, что асиман станут выполнять волю сопливой девчонки, то глубоко заблуждаешься, – прошипел Амир, излучая ненависть и отвращение.

Пальцы Виттории крепко вцепились в подлокотники кресла, мысли заметались в поисках нужного ответа. А я произнес то, что должна была сказать она:

– Тогда вы можете выйти из состава Совета, Амир.

– И твой клан станет отверженным, – подал голос Рамон. – Помню, нечто подобное произошло с Обайфо. Последствия их бунта нам всем известны.

Ревенант, ободренная неожиданной поддержкой, слегка расслабилась, но я мысленно призвал ее не обольщаться благородством негоцианта.

Миклош величайшим усилием воли поборол желание выразить негодование от всего происходящего с помощью гневного крика, улыбнулся и посмотрел на Фелицию.

– Быть может, уважаемая Леди объяснит нам, в чем причина неожиданного возвышения ее воспитанника.

Мормоликая ответила тхорнисху не менее пленительной улыбкой: