Колдун. Из России с любовью

– Вы сами себе противоречите. Что с вами? Мне докладывали, что очень даже действует, – сказал генерал со значением, не скрывая подозрений в отношении подчиненного. Лицо его посуровело. – Вы же прекрасно знаете, что творится в стране и в мире! – Краснов повысил голос. – Только в России десять тысяч человек заявили, что они почитатели Апопа с компанией! А в других странах? Что с ними делать? Патриарх выступил с пожеланием не превращать храмы в места публичных расправ, ошейников для «серых» не хватает! Собирался Совбез ООН, решили созвать ассамблею; у президента, а тем более у премьера телефоны от звонков плавятся! Что делать, я спрашиваю?!

Шувалов четко ответил:

– У всех сдавшихся «серых» силы каким-то образом блокированы. Как говорят видящие, в их аурах остались следы от участия в жертвоприношениях – и только. Пока можно без ошейников подержать, а после, по мере штамповки, надевать, – политику руководитель проекта демонстративно проигнорировал, не его дело. А вот Краснов, как ни пытался сторониться, был втянут.

– На весь мир штампа не хватит, вы понимаете это?! Как и трех тонн графита с десятью десятого уровня… непонятно чего. Вы лично можете гарантировать, что колдун останется и наделает других колдунов? На нашей стороне, естественно.

– Никак нет, товарищ генерал, – по-военному ответил Шувалов, бодро вскочив и встав по стойке «смирно», – такой гарантии я дать не могу. Он бы с удовольствием, но не получается приобщить наших видящих к силе. Утверждает, что ее на Земле практически нет, а через него протекает чужая, непонятно откуда.

Генерал разочарованно махнул рукой.

– Слышал о вашем более чем лояльном отношении к «Мерлину», теперь сам убедился, – сказал устало. Поерзал на стуле. Помассировал виски, размышляя. – Да вы садитесь, Александр Сергеевич, нечего меня уставом тыкать. Меня и без вас есть кому укорять. Думаете, мне вся эта ситуация приятна?

Шувалов, помявшись, сел-таки на свое место, напротив генеральского стола.

– По большому счету – хрен с ними, с «серыми», – доверительно продолжил Краснов. – Сойдет эта напасть, как и раньше сходили разные поветрия. Руководство больше обеспокоено не этим. Пришествие демонов или иномирян – еще бабушка надвое сказала, а работающие амулеты – реальность. Вы знаете, что потери нашего спецназа практически сошли на нет? Что почти всех боевиков удается захватывать живыми? Знаете, что армия в этих ваших игрушках очень даже заинтересована? А у военных масштабы не штучные и даже не тысячные, и это стоит на высочайшем контроле. Пока не найдена альтернатива, «Мерлин» должен оставаться у нас, должен делать и заряжать амулеты. Это программа-минимум. А максимум – разрабатывать новые виды оружия и передавать свой опыт. Увы, Александр Сергеевич, – с этими словами Краснов, по-стариковски опираясь на столешницу, поднялся, выпрямился и преобразился, из скучного интеллигента превратившись в служаку, – в связи со всем вышеизложенным вы отстраняетесь от должности руководителя проекта, дела по нему сдайте капитану Лескову. Вы свободны, товарищ подполковник.

Шувалов резко вскочил, встал по стойке «смирно» и произнес по-уставному, сверля начальство взглядом:

– Есть! – Четко развернулся и отточенным строевым шагом вышел из кабинета. Это было единственное, чем он мог подчеркнуть свое отрицательное отношение к этому приказу.

За дверьми его вежливо взяли под белы рученьки, отвели в кабинет, где он сдал бумаги не скрывающему радости Лескову, и поместили под арест. Пока под домашний.

Заряжая пирамиду накопителя размером четыре на четыре метра, я отдыхал. Сначала читал беллетристику. Только не фантастику – надоело. Потом гулял по астралу, серьезно пытаясь дозваться Игоря. Избродил такие закоулки, о которых даже не подозревал, и вспомнил нашу беседу о магии. То, что было в Нигде, я помнил не очень четко, но тот разговор всплыл неожиданно ярко. А не замахнуться ли мне на собственную школу магии? Вторую по счету. Все равно делать нечего.

«Мы воспринимаем руны подсознательно, – объясняла Фиона. – Мы, отражения, имеем разум. У всех магов без исключения, даже у тех, кто воспринимает нас бесформенной кучей, из которой можно только лишь нити вытягивать, как из клуба шерсти в прялке. Это видно из самого названия: «отражение стихии в сознании», то есть в разуме. Но общаться со своими отражениями могут далеко не все, почему – неизвестно. Но сейчас не об этом. Допустим, я говорю с тобой. Вот как сейчас. Я, честное слово, не знаю, как это делаю. Так же и с чтением рун, которыми пишут заклинание, – это исключительно чувства. Стихии вместе с маной скручиваются, переплетаются или еще что-то делают – и результат готов: воля мага реализуется в природе. Не знаю, идеальна генетика для реализации воли мага или нет, но это работает. Есть ли что получше – не знаю, могу только предположить, что есть. Ищи».