Колдун. Из России с любовью.

— Причем здесь наши отношения? — сразу возмутилась Зина. — Я Егора на обследование привела!

— А он вам кто: муж — недотепа или малолетний сын? — интонация нисколько не поменялась, так и лучилась доброжелательностью. — Объяснили бы куда, он бы один пришел. Правда, Егор?

Зина сузила глаза, тяжело задышала, раздувая ноздри, готова была взорваться, на что и рассчитывала стерва, но я заговорил раньше.

— Зинаида Ивановна зашла меня поддержать, я боялся входить один, вдруг вспомню что-нибудь неприятное. Надеюсь, она не помешает?

— Помешает, — не согласилась Анжела. — Зинаиде Ивановне лучше выйти, а то вы вольно или не вольно зажметесь.

Зина вскочила и, бросив "я в коридоре подожду", пулей вылетела из кабинета, хлопнув дверью. Поднялось легкое облачко известки, остро пахнуло специфичным больничным запахом антисептиков и лекарств.

— Я вас приглашу после беседы, дождитесь, пожалуйста, — чуть повысив громкость, проворковала Анжела вдогонку. Уже сквозь закрытую дверь.

И началось! Настроение, тревоги, сон, кошмары, что помню, родители, сестры и все в этом роде. Почти то же, что и у психиатра. Потом пошли тесты. Запомните, повторите, дополните, выберете цвет и многое другое. Заполнил кучу бумаги с ответами на идиотские вопросы. Все делал честно. С учетом амнезии, разумеется. Мне самому стало интересно узнать о себе что-то новое.

— Когда будут результаты?

— Я все обработаю, результат передам Веронике Игоревне. — Обломила меня Анжела.

— Ой, как жаль, хотелось бы узнать о себе.

— Она вам расскажет, не переживайте. Пригласите, пожалуйста, Зинаиду, мне и с ней необходимо побеседовать. Вы не против? — "Как ты меня достал, бомж! Хипарь вонючий", кричали её эмоции, а голос по прежнему не менялся.

Нервная у неё работа, не для её характера. И зачем здесь сидит? Явно не из-за копеечного оклада.

— До свиданья, Анжела Андреевна, берегите нервы. Они, говорят, не восстанавливаются, — сказал я, выходя из двери. Её ответ не расслышал.

Ждать пришлось полчаса. Зина вышла на удивление довольная.

— Что, не запугивала? — удивился я.

Я не подсматривал ни "свободным сознанием", ни через астрал.

— Что ты! Просто мило поговорили о тебе и не только. Вероника Игоревна за меня переживает, я её с детства знаю, а с Анжелой не знакома. Поехали домой, я голодная — ужас. У нас что-нибудь есть?

В машине стукнула себя по лбу:

— Ты меня своим видом совсем из колеи выбил! Знаешь, что я хотела рассказать? Я с работы отпрашивалась, а тут такое… — сказала интригующим тоном, для усиления эффекта растянув окончание и замолчав, нетерпеливо ожидая от меня вопроса. Губы подрагивали, грозя выдать новость раньше времени.

— Чего такое? — поддался я, уже догадался о чем пойдет речь.

— Помнишь тех козлов, которые к нам прицепились? — охотно выпалила она.

"Прицепились, а не те, которых я чуть не убил", — отметил я, мысленно усмехаясь.

— И…

— Поубивали они друг друга! Двое в живых остались. Одного закрыли, который палить начал, один на операции был. Я у девчонок перед уходом спросила, они сказали, что хирурги удивлены. Ему очень повезло: легкие пробиты, но пуля так артерию развернула, что та закупорилась. Жить будет. Кстати, это самый нормальный из них, Верес.

Зина вдруг замерла на секунду, откинулась на спинку, напряглась внутренне и медленно спросила:

— А где это ты так вымок, что вещи не успел просушить?

— Ты что, думаешь это я?! — Станиславский сказал бы "верю", — Это такого ты обо мне мнения?! Я их в кафе не убил, а после отомстил?! Лелеял месть, вынашивал планы?! Это так ты обо мне думаешь? Думаешь, я холодный расчетливый убийца?! Тогда нам не по пути. Извини, что вспылил, но я пошел. Не жди меня. — С этими словами щелкнул ручкой дверцы.

— Подожди, Егор, — ужаснулась девушка. — Я совсем так не думаю! Просто… я ничего о тебе не знаю, а ты еще промок до нитки. Недоступен был. — На неё, еле сдерживающую слезы, закусившую губу, начинающую предательски дрожать, было жалко смотреть. Я стал корить себя за концерт. Но надо было возмутиться, пресечь, так сказать, на корню. Девочку, конечно, жалко.

— Ладно, — согласился, захлопывая дверку. Продолжил, "постепенно успокаиваясь". — Понимаю тебя, но я гулял в лесу. Уверяю. Люблю лес, почему — не знаю. Как назло — ливень. Телефон выключил, чтобы не отвлекал. Потом он промок. — О сотовом — чистая правда. — Вот и все. О тех подонках я и забыл давно.

— А зря! — Зина моментально повеселела, будто рыдать и не собиралась. — Они бы попытались отомстить. Все, домой! Слона съем. Не обижайся на меня, хорошо?

— Проехали. И поехали, сам бегемота проглочу. — Ни тебе "поклянись, что ты ни при чем" и все остальное. Действительно хорошо.

— Только не говори никогда "не жди"… хорошо? — произнесла очень тихо, на грани слышимости.

Я в измождении откинулся на спинку и закрыл глаза. Сделал вид, что её слов не расслышал. Мне только "возвышенных чувств" не хватало! Бежать и поскорее…