Колдун из Темногорска

– Сыграем на это кольцо, – Роман выложил находку на стол.

Хозяин понимающе хмыкнул:

– Признал, значит. Ну, Глаша, мечи кости.

Роман посмотрел на утопленницу. Вид у нее был жалкий, виноватый.

«Ладно уж, Глашенька, угоди хозяину», – повелел он.

Кости упали. Водяной, потрясая чешуйчатыми кулаками, обмотанный обрывками сетей и клочьями тины, пустился в пляс по своей избушке. Потому что Глашка бросила кости так, как не могло померещиться и в мечтах: две шестерки. Роману выпала какая-то мелочь. Но хозяин Пустовятовки уже завелся.

– Глашка, мечи! – вопил он, корча Роману немыслимые рожи и показывая длинный зеленый язык. – Моя утопленница против твоей – идет? – он даже облизнулся, предвкушая весеннее торжество.

Глашка метнула. И опять Роман проиграл.

– Две моих против твоей парочки, – водяной потер в восторге перепончатые лапы.

Всем известно, что азартнее водяных нет нечисти. Как соберутся они на Бездонном кости метать, так все озеро ходуном ходит. После такой вечеринки непременно пара-тройка водяных без своего привычного затона остается, да собрав пожитки – если есть, кому что собирать, гребет себе по речкам, вынюхивая, нет ли незанятого омута, где можно старую зеленую голову преклонить. До того азартное племя, прямо страсть. Где уж им, непутевым, тягаться с игроком, у кого голова холодна, а рука удачлива?

Кости упали. Хозяину – трешка да пятерочка, а Роману четверочка с шестерочкой. Опять каждый оставался при своем. Тут бы и закончить водяному игру, но не мог он остановиться, хоть режь его, хоть жги. Глашка метнула, и выпала хозяину мелочь поганая. А Роману – две шестерки. Водяной заскрежетал зубами. Надо же, как его ущучил Севастьянов внучок. Хитер колдун, ничего не скажешь. Но делать нечего – кольцо водяной отдал.

– А теперь я против кольца медальон золотой поставлю, а? – предложил хозяин избушки.

Роман отрицательно мотнул головой.

– Кольцо при мне. На утопленниц опять играем.

Стен, к той минуте уже проглотивший измочаленный стебель, и сразу почувствовавший, как убывает боль в боку, а силы, напротив, прибывают, попытался вмешаться:

– Ты, как уголовник, на людей играешь.

Роман только хмыкнул в ответ:

– Добродетель не в том, чтобы на людей не ставить, а в том, чтобы их не проигрывать. Других правил нет. Все остальное слюни и поддавки.

Роман кивнул Глаше, разрешая метать кости. Через несколько секунд медальон оказался у него. Хозяин взъярился и поставил на кон несколько золотых царской чеканки. Потом серебряный кувшин и кулон с тремя сапфирами, потом бронзового коня с вершок высотой, неизвестно как примчавшегося к нему омут. Вскоре на столе перед Романом выросла куча всякого добра. А кости с дробным стуком все падали и падали на стол. Алексею это порядком надоело. Он вновь принялся рассматривать плавающий под потолком воздушный пузырь. С пузырем происходило нечто странное. Хотя стайки пузырьков по-прежнему уплывали вверх, сам пузырь перестал расти. То ли толща воды ужимала его и давала расшириться, то ли воздушные шарики умудрились найти новую лазейку под крышей. Стен оттолкнулся от пола и плавно взмыл к потолку. Здесь он просунул голову в воздушный шар, отчего стал похож на водолаза и космонавта одновременно, и глянул вниз. То, что он увидел, его поразило: на месте красавца Романа сидел Гамаюнов, только Гамаюнов молодой, темноволосый, с дерзкой улыбкой дельца и мечтателя на лице. Водяной же превратился человека со светлыми волосами, тонким носом и светлыми, немного удивленными глазами – Алексею почудилось лицо его смутно знакомым, – а место Глаши заняла худенькая девчонка с длинной русой косой и носом, густо обсыпанным веснушками. Игроки по-прежнему метали кости. Но отсюда, с высоты, из воздушного пузыря, Стен видел на столе удивительную карту таинственной страны. Леса, нанесенные чьей-то искусной рукой, горели изумрудным огнем. Серебром светились реки и ручьи, и синим глубоким светом – озеро, посредине которого стояла крошечная белокаменная церквушка с золотым куполом. И с каждым броском костей поднималась из глубины крыша нового дворца или другой хоромины. Высокие стены, обносящие город, высунули узорные зубцы из воды. Уже разглядеть можно было в глубине маленькие домики, часовенки, сады. И горящие свечи. Повсюду негасимые свечи. Призрачный град, укрывающий от ворога. Град, где хочется жить вечно. Картинка эта так заворожила Стена, что он позабыл о том, что дышать ему надобно теперь только водой, и неосторожно глотнул воздуха из пузыря. Тут же закашлялся дерзкий, и беспомощно хлеща руками, камнем ухнул вниз. Однако Роман не сплоховал – подхватил врага-приятеля, грудью положил на колено, а кулаком так грохнул промеж лопаток, что воздух весь тут же выскочил из легких.

– Ладно, заигрались мы тут, – сказал Роман, хмурясь. – В последний раз бросаем кости. А там и на берег пора.

Водяной между тем лихорадочно рылся в сундуке, пытаясь отыскать что-нибудь для Романа особо заманчивое. Но к ужасу его ничего не находилось. Что можно было, он уже на кон поставил и проиграл.

– Давай на Глашку сыграем, – предложил Роман.