Колдун из Темногорска

– Я в дворники пойду! – пообещал опрометчиво Суслик. Роман не ответил, направился к машине. – Колдун проклятый, чтоб у тебя тоже ноги отсохли! – рявкнул было бывший рэкетир, но тут же сбавил голос до свистящего шепота.

Роман сел в машину и хотел уже ехать дальше. Но что-то остановило. Газета. От нее пахло дымом. Точно – дымом. Запах заставило снять руки с руля и взять брошенную на сиденье газету. Так и есть. Целую полосу занимало интервью с новым обитателем Темногорска, колдуном Миколой Медоносом.

Медонос? Значит, он вернулся? Но когда? Интересно, знает ли о его появлении в Темногорске колдовской Синклит? Слышал ли Чудодей? А если слышал, то что собирается делать?

Вместо фотографии Миколы на полосе поместили коллаж: языки пламени, из белого огня глядели на читателя черные без блеска глаза мага.

«Что вы думаете о Темногорских колдунах?» – спрашивала корреспондентка у Медоноса.

«Да ничего я о них не думаю, – отвечал тот. – Потому как настоящих колдунов в Темногорске нет».

«А как же Михаил Чудодей, глава Синклита? – допытывалась корреспондентка. – Его считают одним из лучших».

«Он – колдун старой формации. Его время прошло».

– Чтоб тебя водой смыло! – прошептал Роман. Скомкал и отшвырнул газету.

К дому, где прежде жил Стеновский, Роман приехал уже в сумерках. Обычная коробка, построенная совсем недавно, но уже обросшая самодельными рамами лоджий по фасаду; тощие, только что посаженные березки на газонах. Прежде чем подойти, Роман прощупал оккупировавших скамейку подростков и о чем-то спорящих парней возле не желавшей заводиться машины. Ни от кого не исходил тяжелый удушающий запах огнестрельного оружия. А вот щуплый парень, сидевший в скверике на детских качелях, явно имел при себе пушку. И слишком уж внимательно наблюдал за подъездом, где накануне было совершено убийство.

«Переодетый мент, – решил Роман. – Из начинающих. Старается».

Вряд ли бандиты оставили бы здесь своего наблюдателя. Хотя наглость – качество беспредельное. Что ж, придется рискнуть. Колдун вошел в подъезд. Кровь на бетонном полу успели наскоро затереть, но прожилки трещин вместо обычного темно-серого цвета приобрели бурый оттенок. Роман присел, ковырнул ногтем засохшую кровь, растер между пальцами, затем капнул на ладонь пустосвятовской воды из фляги. Всё, что он почувствовал – это нестерпимый ужас умирающего. Своего убийцу Стеновский не знал. Роман распрямился, отряхнул ладони, и в эту минуту сзади к нему подскочил тот тощий паренек, которого он приметил в сквере.

– Следователь Сторуков, – представился он. – Ваш-ши документы! – потребовал, налегая на буквочку «ша».

И так рванул из рук Романа паспорт, будто надеялся увидеться там прописью имя заказчика убийства. Если бы захотел, колдун уже трижды три раза мог бы обездвижить незадачливого сыщика, но пока этого не требовалось.

– «Роман Васильевич Воробьев», – прочел Сторуков и листнул документик. – На улице «Героев труда», значится, проживаете. Что-то имечко мне твое знакомо, парень… – хитро ухмыльнувшись, сообщил сыщик.

– Оно всем в городе знакомо, – отозвался Роман. – Только обычно меня называют «господин Вернон».

– Колдун, что ли, – дошло, наконец, до следователя Сторукова.

Роман молча кивнул. Сыщик повертел в руках паспорт уже без прежнего пренебрежения, а даже как будто с опаской, и протянул колдуну.

– Это вы тело лейтенанта Марченко на прошлой неделе в омуте нашли? – голос его из начальственно-пренебрежительного сделался почти заискивающим.

– Я, – подтвердил Роман.

Сторуков сделал попытку ухмыльнуться, но не получилось.

– Убийцу ищете?

– Именно.

– А-а… Ну что ж, флаг вам в руки. Что-нибудь интересненькое обнаружите, нам сообщите.

– Непременно, – пообещал Роман.