Колдун: Хромой странник. Змеиная гора. Руны грома

Я лишь развалился на столе, подминая часть подстилки под голову, и смотрел в пылающий огонь очага. Дрова были сухие, добротные, жар от них шел очень сильный, совсем не душный. Лежал и думал о том, что упустил что-то важное, привычное. Прошло больше десяти минут, пока я все же сообразил, что же в действительности так сильно меня беспокоило. Ведь жил я в этом мире по своему собственному календарю. Начиная с того самого дня, как свалился с неба у берега реки, рядом с безымянной деревушкой. Так вот, по моему собственному календарю, если я, конечно, ничего не упустил, сегодня была новогодняя ночь. Значит, стану считать эту заброшенную деревню своим новогодним подарком! Дóма бы мне непременно подарили теплый свитер, десятый или пятнадцатый по счету, возможно, компакт-диск с очередным переизданием «Аквариума», фигурную ароматическую свечку или бутылку хорошего спиртного. А здесь, в этом незнакомом прошлом или параллельном мире мне досталась целая деревня! Да разве я мог мечтать о таком подарке?!

Утро было серое, снежное. Снегопад и ветер намели новые сугробы, полностью укрыв мои вчерашние следы. Домов в деревне оказалось не три и даже не пять, а целых восемь. Здесь не было следов битвы или нападения. Не было трупов и скелетов. Складывалось впечатление, что люди просто забрали скот, какие-то пожитки и спешно покинули уютные жилища. Однако не наблюдалось ни одной видимой, веской причины такого исхода, хотя в домах царили бардак и разорение, вещи были перевернуты, некоторые очаги разрушены.

В деревне не нашлось колодца или родника. Во всяком случае, мне их обнаружить не удалось. С другой стороны, все логично: зачем людям родник или колодец, если воду можно брать прямо из реки? Дома стояли довольно хаотично, без строгой геометрии, что так явственно наблюдалась в других деревнях. Два дома были совершенно разрушены, от них остались только разобранные бревна да рухнувшие крыши. За оградой одного из загонов я обнаружил довольно свежие кресты. Срубленные из свежих молодых сосновых стволов, они торчали рядком из-под рыхлого снега. Ни пометок, ни надписей. Просто ряд деревянных крестов. Девятый дом, который я раньше не заметил, был чуть поодаль, стоял отдельно на опушке, на краю небольшой поляны. Двери его были завалены бревнами, стены подперты кольями. Над земляной крышей, такой же, как теперь в моей хижине на болотах, возвышалась довольно длинная труба. Это было странно и необычно. Помимо одной входной двери в доме были еще и большие ворота, словно это конюшня, и лишь только когда я увидел на заднем дворе бревенчатый станок, я все сразу понял. Это была кузница! Деревянные брусья станка предназначались для подковки лошадей. Животное заводили в этот станок, устроенный как параллельные брусья, привязывали и спокойно подковывали, не опасаясь, что норовистый конь начнет брыкаться и испортит всю работу. Не помня себя от радости, я отбросил бревна, прижимающие ворота и двери, смело вошел в мастерскую.

Все, о чем я только мог мечтать, находилось здесь, бесхозное, брошенное. Наковальня — огромная, крепкая. Клещи, молотки, инструмент и заготовки, бруски уже отмученного железа — готовая крица! На большом деревянном верстаке лежали с десяток подков, несколько недурных с виду топоров. Железа у этого мастера хватало. Все совершенно ржавое, давно брошенное, но это было железо! Его было много, настолько много, что начни я его ковать сейчас, закончу только весной! Это был подарок судьбы! Неслыханная удача! Рано или поздно я все равно планировал устроить себе нормальную мастерскую, но чтобы вот так, без особых усилий, взять и найти брошенную, совершенного годную к эксплуатации… Я на такое даже не рассчитывал.

Петр рассказывал об этом месте, об этой самой Железенке! Деревне, через которую зимняя дорога на болота во много раз короче. А я даже не придал значения названию. Ну Железенка, и что с того? Мало ли как можно обозвать поселок… И только сейчас, до меня, дурака, дошло, что название напрямую зависит от того, чем жили в этом месте.