КОЛДУН ПОНЕВОЛЕ. Первые шаги

Когда прошли мимо первой камеры, остановился в ступоре, хорошо еще рот успел закрыть вовремя, а то челюсть точно бы стукнулась об пол. На первый взгляд, место заключения выглядело вполне обычно: узкая кровать, раковина с висящим над ним небольшим зеркалом и стоящий в углу унитаз, но это только на первый взгляд. Присмотревшись внимательно, я заметил, что по всему периметру камеры, пробегали еле видимые зеленые всполохи.

Запах паленой шерсти и незнакомой травы ударил в нос, да так, что я отшатнулся, и как раз вовремя. На решетку кинулся матерый волчище. Ударившись лапами и пузом о прутья, жалобно взвыл, отскакивая назад. Шерсть в местах соприкосновения с серебром начала медленно тлеть. Зверь закатался по полу, пытаясь сбить огонь, при этом жалобно скуля и подвывая.

Не знаю, что совершил этот пленник, но мне почему-то стало его жалко.

— Это кто?

— Оборотень.

— Да уж видно, что не гуль, — хмыкнул в ответ, — Я имел в виду как его зовут? За что он здесь?

— Тебе зачем?

— Надо.

Я и сам не понимал, почему задаю подобные вопросы, просто чувствовал, что должен получить информацию во что бы то ни стало.

— Как зовут, не знаю. Я к его поимке отношения не имел, слышал только, что этот зверь загрыз одного человека и несколько своих сородичей, а при задержании, Сашке Соколову из оперативного, руку оторвал.

— Все хотел спросить, — отведя взгляд от камеры, произнес я, — чем оперативный отдел отличается от разведки? Как я понял — и те, и другие выезжают на задержание, ловят преступную нежить.

— Наверно только тем, что у нас больше работы. Мы, кроме операций по поимке преступников, занимаемся еще и разведывательной деятельностью. У нас почти в каждом клане оборотней и ведьм есть свой засланный казачок, который поставляет информацию. С теми расами, что живут обособленно — сложнее, но и в их среде наши парни имеются. Без своих «людей» в стане нежити нельзя, без них ничего не вынюхаешь, так и будешь топтаться на месте, пытаясь раскрыть очередное дело. Я бы вообще объединил оба отдела, но руководству виднее. Ты бы слышал, как Митин с Ратниковым из-за тебя сцепились, чуть глотки друг другу не перегрызли.

— С чего это?

— С того, что каждый хотел бы иметь Видящего в своем отделе.

— Иметь я себя не позволю, — хмыкнул саркастично, — а вот поработать на отдел не откажусь. Значит победил Митин?

— Почти. Пока ты был под его неусыпным наблюдением, но теперь, после прокола с гулем, не уверен, что Антипов оставит тебя в разведке, скорее всего, передаст под начальство Ратникова.

— Я что, вещь, чтобы меня передавать?

Нет уж, к Митину с Виктуковым я уже немного привык, изучил их повадки, пусть и поверхностно, а вот от неизвестного Ратникова, непонятно чего ожидать.

Почесал задумчиво подбородок, решив, что подумаю об этом на досуге и вернул взгляд на заключенного оборотня в зверином обличье, внутренним чутьем почувствовав какое-то несоответствие, что-то было не так, не связывалось воедино. Слова Артура словно просачивались сквозь меня, не находя отклика.

Волк поднялся на лапы и вскинул голову, глядя прямо в упор. Наши глаза встретились, и я словно провалился в пустоту, которая начала заполняться невыносимой болью и отчаянием. Казалось, мою душу рвут на части, отрывают по лоскутку с мясом и кровью. Горечь, сожаление, раскаяние, невозможность изменить пройденное, почти поглотили меня целиком, не давая возможности вздохнуть. Захотелось лечь и умереть, раз и навсегда избавляясь от страданий.

В следующую секунду щеку обожгло огнем, а меня кинуло к соседней стене. Влетев в нее со всей дури плечом, удивленно распахнул глаза, хватая ртом воздух, не в состоянии надышаться, словно вынырнул из глубокой толщи воды, похлопал ресницами, пытаясь прогнать накативший на меня морок. Перед глазами плыло, а в голове шумело, будто я вчера вылакал в одиночку пару бутылок водки, в горле пересохло, словно в пустыне.

— Что это было? — спросил хрипло.

— Понятия не имею, — обеспокоенно воззрился на меня Виктуков, — Ты резко побледнел, закатил глаза, дышать стал часто, кулаки сжал и зубами заскрипел. Я даже подумал, что они у тебя от натуги раскрошатся. На мои слова внимания почти не обращал. Обычно, так психи себя ведут перед очередным припадком.

— Спасибо, что в умалишённые записал, — произнес язвительно, начиная приходить в себя.

Мозг уже обрабатывал информацию, пытаясь определить, что только что произошло.

Какого хрена на меня накатило? Словно волна — резко, непроизвольно, а самое главное, я не мог контролировать этот процесс, будто я — это не я.

Мысль оглушила пониманием.

Если раньше я чувствовал лишь отголоски эмоций других существ, то сегодня ощутил весь спектр полностью.

Посмотрел на сидящего и внимательно наблюдающего за мной оборотня.

Это его чувства и его ощущения.

Брр-р, как с этим можно жить? Я бы уже давно удавился, если б постоянно испытывал подобное. Что же пришлось пережить бедняге? Не похож этот зверь на безжалостного, матерого убийцу. Надо бы выяснить, что с ним произошло и почему.