Колдун с Неглинки

Все вокруг осталось монохромным и беззвучным, — чтобы убедиться в этом, достаточно было постучать костяшками пальцев по подоконнику. Ходики покачивали маятником и не тикали. Мирон сделал несколько шагов по деревянным половицам, но даже подошва не скрипнула.

— Эй, — тихонько сказал он, но услышал другое. С губ сорвалось: — ХУХ! — Накатила паника. — Эй! — крикнул Мирон снова. — Кто-нибудь!

ХУ-У-УХ, Ч-А-А!

— Какого хрена?

ХУ-У-Х!

— Ча! — прикрикнул на него парень со стрижкой андеркат на высветленных волосах, и Мирон отшатнулся с негромким «хух». Желание заржать над нелепостью происходящего спорило с внутренней дрожью. Однако то, что он попал в долбаный хоррор из девяностых, не отменяло того, что мыслил он по-прежнему обычными словами, а значит, можно было попытаться выстроить диалог.

Телефон так и лежал в кармане. Связи не было, но он искал другое. Открыл приложение для заметок, напечатал: «Где я?» — и показал парню. Тот пальцем поманил его в угол комнаты и извлек из-за буфета обрезок водопроводной трубы. Так же жестами показал, что Мирон должен приставить один конец к уху. Когда Мирон подчинился, тихонько проговорил в трубу:

— Ху-ух-ча-а! — И Мирон с облегчением различил: — Говорящий хлеб!

Радуясь заново налаженной коммуникации, он крикнул — опять же в трубу:

— Так это ты был в канализации?!

Парень отшатнулся от усиленного трубой вопля, сморщился и покачал головой.

— Не в канализации. Дело в трубе. Она работает только так.

— Хорошо, — кивнул Мирон, соображая, какую выгоду можно извлечь из этой информации. — Я могу тебе чем-то помочь?

— Вытащи меня отсюда. Я студент. Был им, пока меня чорт не побрал.

— Чорт тоже здесь?

— Не-ет. Здесь только Антракс. Это он все придумал. Хотел еще создать новый искусственный язык, но ограничился одним словом. Угадай каким.

— Твою мать! — выругался Мирон в потолок, и в тишине комнаты глухо отозвалось: «Хухча!»

— Да, — тряхнул челкой студент. — Это значит «слово, означающее все остальные слова».

Что там дальше, измученно подумал Мирон, с пола на потолок? К дверям… Он подошел к порогу, посмотрел на него и перешагнул. В сени.

— Хух! — предупредила девочка в косынке, из-под которой выбивались серые пряди, и Мирон послушно поднял сначала одну ногу, а потом другую, чтобы она проползла мимо него на четвереньках.

Из сеней на крыльцо, с крыльца на двор.

— Добрался, — то ли похвалил, то ли пожурил Антракс. Так было написано на его куртке: Ant- с одной стороны и — hrax с другой — ошибиться невозможно. На переносице режиссера крепко сидели очки, а сам он, покачивая ногой, курил на лавке у дома. Обрезок трубы, в который говорил Антракс, был обернут бархатом.

— Хух, — подтвердил Мирон.

— Самого уже бесит. Ни с кем не поговорить нормально.

— Где выход? — отчетливо произнес Мирон в трубу.

— Да я сам не знаю. Сидел бы я тут, если бы знал… У нас с ним, ну, с этим, был уговор. Я снимаю его, а взамен включаю в фильм один кадр, с окном. Я все выполнил, а он…

— Забрал вас! — гаркнул непривычный к трубе Мирон.

— Да не ори ты. Да. Это было на монтаже. Комната вот этого дома, в котором мы работали. Я перешагнул подоконник и оказался здесь.

— Хочешь, двор подмету?

Антракс мотнул головой: мол, валяй, хотя смысла предложения, очевидно, не понял. Мирон выхватил из-за двери метлу и беззвучно взмахнул — в воздух поднялся столб пыли. Чище не становилось, к тому же побаливала разрезанная ладонь, и на нее приходилось натягивать рукав свитшота, так что дело продвигалось по чуть-чуть, однако вскоре во дворе образовалась заметная тропинка — теперь здесь можно было гулять, правда только по кругу. Работа взбодрила, даже настроение поднялось.

— Готово! — бодро отчитался Мирон в трубу. — Теперь говорите: «Была ноша моя — Мирон пришел, себе взял». И пойдем отсюда.

— Так-таки и пойдем? — не поверил Антракс, но жертвочку принял.

Мирон задумался, глядя в бесцветное небо. Окно впускало, но не выпускало. Интересно, как отсюда выбирался сам чортов чорт… Возможно, он вылетал в трубу. Мирон приоткрыл калитку и выглянул наружу: обычный Мансуровский переулок, только без людей и машин. Никаких сомнений: это был все тот же мир, созданный чортом, — бесцветный, немой и пресный. Прикрыв калитку, Мирон прислонился к ней плечом, коснулся ладони и создал. Антракс смотрел на него с любопытством.

Если все получилось, за калиткой сейчас должна быть ночь.

Однако многоэтажку по ту сторону дороги окутывала серость. Чтобы убедиться, Мирон подобрал мелкий камушек и с размаху швырнул через дорогу. Камень упал без единого звука.

— Хух, — почесал затылок Мирон, взглядом ища у Антракса поддержки.

— Ча, — согласился тот и прикурил вторую сигарету.

— Откуда он вообще взялся? — Для разнообразия Мирон снова воспользовался трубой. — Чорт?

— Он ко мне пришел, — отозвался Антракс неохотно. — Я тогда лежал под капельницей после, ну…

— Запоя.