Колдун с Неглинки

Показывали ересь всякую вроде шоу про экстрасенсов. Говорящая голова старательно и беззвучно объясняла, как распознать подселенного беса. Субтитры гласили: «Безошибочно понять, что вам подселили, можно по нескольким простым критериям. Вас избегают люди. Вы отекаете. Вы спиваетесь. Вы агрессивны. Вы одержимы навязчивыми идеями величия». Мирон подумал, что, похоже, подселили-то всей стране, а голова сменила тему. «Чтобы подселить, нужно посадить беса на плечо и выбрать жертву. Все, что от вас требуется, — поссориться с жертвой. Если вы в общественном транспорте, наступите человеку на ногу. На улице толкните или обругайте его. Будьте настойчивы, не оставляйте человека в покое. Проконтактируйте физически, чтобы бес перескочил на жертву. Как только это произойдет, возвращайтесь к куратору для получения следующего беса».

Это уже напоминало техзадание.

«После того как вы выполните все подселения, убедитесь, что кураторы снабдили вас димедопроприоципином в количестве, достаточном для снятия побочных эффектов взаимодействия с бесами».

Интересно, кто-то реально верил, что очиститься от взаимодействия с бесами поможет фарма? С работой все ясно, вот только кому и зачем понадобилось подселять бесов случайным людям?

Дверь приоткрылась, и Мирона хлопнули по плечу, приглашая на выход.

— Ну что, Комсомольск-на-Амуре, — расплылся в щербатой улыбке Колян, — разобрался, что делать надо? Хороша работа?

— Лучше, чем кирпичи таскать, — осторожно процитировал тетку с кухни Мирон.

— А я тебя, прикинь, вспомнил. Из Видного ты. И зубная врачиха тебя сюда не отправляла. Она хотела у нас Афонюшку отнять. Так вот я думаю: че ты сюда, такой лощеный, приперся, еще и набрехал с три горы? И сам себе отвечаю: ее ищешь.

Мирон завел руки за спину и раздвинул бинт. Из спален в коридор полезли мужики, и выглядели они так, будто вообще не просыпались. Миг — и Мирон оказался лежащим перед Коляном, как долбаная звезда на руках у фанатов. Перед лицом, зажатая в чумазых пальцах Коляна, оказалась горошина, по виду — козий навоз. Мирон сжал зубы, но зомбированные мужики раздвинули челюсть на раз-два.

— Наш любимый димедопроприоципин, — пояснил Колян и щелчком закинул горошину ему под язык.

Глава 6. Бес качает горами — не только нами

— Уверена? Хорошо, поняла.

Зеленые цифры в темноте показывали половину третьего ночи. С Отдельновым точно нужно было что-то решать. Бросили парня в воду, а плавать не научили. По-хорошему, отправить бы его обратно в подмастерья… Пусть бы вон с Евой Девяткиной искал, кто в «Дикси» по ночам овощи обгрызает. Нет, несправедливо. Все он может.

— Костя, прости, что поздно, не разбудила? Алиса звонила, говорит, Мирон домой не вернулся. Вы же вместе были? Скинь мне адрес, где расстались. Спасибо, прости еще раз.

Все он может — только не в одну, а в две головы. Василия Калерия не отдаст, ее тоже понять несложно. Ей самой бы давно подыскать замену: следить-то она следит, только сделать ничего не способна. Ох, Ноа, тебя вообще всегда не хватает, а сейчас особенно.

— Паш! Да, едем. В Аксаково на этот раз. Спасибо, дорогой.

Нужен, нужен ему напарник. Как и сказала Алиса, телефон был отключен. Во что же ты там, дружочек, вляпался? Отыскала было номер мытищинского шорника — и передумала звонить. Позже поговорят.

Младшая спала, по стенам бегали голубые и зеленые звездочки ночника, а вот из-под двери комнаты сына слабо пробивался свет. Когда Этери на цыпочках прокралась в прихожую, он услышал и выглянул.

— Ты куда?

— Работать! — одними губами объяснила Этери, засовывая ноги в кроссовки. — Ложись уже!

— Ага. Паше привет. Спокойной ночи.

В лифте она еще раз набрала Мирона, опять безуспешно. Микроавтобус, как всегда, ждал у суши-бара. Ежась от ночной прохлады, Этери прыгнула в салон и задвинула дверь. Приглушенно поздоровались, Паша набрал адрес в навигаторе.

— Полчаса.

На сиденье валялся «дежурный» шарф, и Этери в него укуталась.

— Твои как?

— В Сочи, к теще на месяц укатили. А что у нас в Аксаково?

— Отдельнов, — вздохнула Этери.

Больше он ни о чем не спрашивал.

Давненько Мытищи не всплывали… Да и сам мытищинский шорник, Роберт Клебанов, не звонил, не появлялся, хотя отчеты сдавал исправно. Пара-тройка домовых, мертвая корова воду потравила… По сравнению с людоедами Калерии и вязом самоубийц Адиля — не о чем беспокоиться. А надо было съездить, удостовериться…

— Этуна, вон тот дом?

— Он самый. Здесь останови.

— Я как знал, — усмехнулся Паша и протянул ей лист с написанными от руки строчками.

— Вот ты жук! — вскинула брови Этери и пробежалась по тексту: пользуясь случаем, коллега подсунул заявление на отпуск. — Послезавтра? Мы вроде на июль договаривались.

— Ну какой июль — так хоть к своим успею, ты ж понимаешь.

— Мог бы и просто так подойти.

— А мне от тебя ничего больше и не надо. Была ноша моя — Этери пришла, себе взяла, — торжественно сказал он, как только она вернула подписанный лист.

— Ох, Пашка…