Колдун: Сверхновая [СИ]

Вот так, а от меня сторонилась, уродом назвала. Иду к двери, которая сейчас прикрылась, со злостью её пинаю — размечтался о красивых эльфийках, ага, как же. Злюсь не на девушку, а на себя. Сегодня никуда больше не пойду, хватит, пора в отдел возвращаться, а вечером на электричку, в деревню к бабушке. Из носа течёт ручьём, температура похоже поднялась немного, надо было вообще отпроситься на пятницу и уже бы лежал в кровати в своей комнате, а бабушка вареньем откармливала и целительными настойками.

Сижу на работе до семи вечера, сам не знаю, чего жду, во всяком случае пытаюсь себя в этом убедить. Выпил кружку эльфийского чая, но никто так и не зашёл, и когда уже думал собираться — в дверь постучались. Сердце радостно подскочило, я поправил галстук и одёрнул китель.

— Привет ещё раз. — Говорит зашедший Андриэль.

Я огорчённо киваю, всё-таки не пришла, а я дурак надеялся на что-то.

— Ты молодец, зашёл спасибо тебе сказать. — Говорит эльф, и протягивает бутылку коньяка. — Так бы моим парням пришлось под пули лезть.

Беру бутылку, достаю из стола пару одноразовых стаканчиков и пачку сухариков, разливаю, ох язва моя, держись. Эльф садится напротив.

— За нас. — Говорю, и выпиваем.

— В деревню на выходных? — Спрашивает он после паузы.

— Ага, приболел что-то. — Отвечаю, и разливаю ещё, выпиваем.

— Мы работаем на выходных. — Просто говорит он.

— Зацепок нет? — Спрашиваю.

— По мелочи, но мне кажется всё пустышки. — Эльф опрокидывает еще стаканчик, и встаёт со стула, готовясь уходить. — Спасибо, Стас, мы тут шутим друг над другом, и всякое такое, но ты зла не держи, последние недели сложные выдались, парни на пределе.

— Нормально. — Говорю я, убирая недопитую бутылку под стол. — Проехали.

Он уходит, а я наконец собираюсь. И зачем выпивал с ним тоже понятно — сидел, ждал, когда эльфийка придёт, но она так и не пришла. Цыкаю на себя, и закрыв кабинет, выхожу на улицу, иду к автобусной остановке.

Разумных на вокзале мало, сегодня сокращённый день — пятница, и большая часть уже уехали кто на дачные участки, кто по домам если живут за городом, а работают тут. Проезд у меня бесплатный, поэтому просто прохожу на перрон и жду своей электрички. Наконец приезжает поезд, обшарпанный, старый, со значками ещё времен Союза — серп некроманта, молот гномов, и жезл магов, всё это в обрамлении эльфийской ветви, а снизу пристраивается орочий ятаган.

Меня немного знобит, но не обращаю особого внимания на это, в душе пустота и грусть, она так и не пришла, и вряд ли теперь обратится ещё раз. Наверное, рассказала кому-то, а ей и говорят — «дура ты, Кариниэль, надо было к частному детективу обратится, а ты к ментам пошла», и сиди теперь Стас, кукуй. Ни тебе перспектив по службе, ни созерцания красивой девушки. Отгоняю ненужные мысли из головы, и выхожу на своей остановке, сам не заметил, как два часа прошло.

Иду по тёмной просёлочной дороге, редко освещенной тусклыми фонарями, и наконец захожу в деревню — домов десять жилых, остальные давно брошены или приезжают сюда раз в год, а я еще помню, как школа тут работала, разумных много жило, да что там говорить — магазины были, а сейчас один остался — работает только по средам.

На лавке у большого одноэтажного дома сидит бабушка, в цветастом халате, и с длинными седыми волосами сейчас заплетенными в косу, сколько помню — всегда у неё такие волосы, бабушка-орчиха её высмеивала постоянно, мол как ты воевала то с такой косой, и как будешь воевать если американцы нападут. Лицо в морщинах, но голубые глаза всё такие же яркие, не выцветшие, смотрят на меня с прищуром, и она спрашивает:

— Приехал?

— Как видишь. — Отвечаю, сажусь рядом.

— Приболел? — Продолжает допрос.

— Угу. — Киваю.

— Стариков проведываешь только когда надо что-то. — Недовольно бурчит.

Пожимаю плечами.

— Да шучу я, шучу. — Обнимает меня бабушка. — Давай пошли, кровать тебе готовая всегда стоит, дед спит уже, завтра с первыми петухами на рыбалку пойдёт, карасиков тебе наготовлю, а то непонятно что ты там вообще ешь в своём городе.

— Ба-а-а. — Протягиваю я.

— Что ба, ну что ба?! — Недовольно бурчит она: — Давай, там блины еще стоят, поешь и спать, и настоечку сейчас выпьешь, а завтра баньку истопим, баня она все болезни прогоняет.

— И это я слышу от лекарки. — Говорю задумчиво.

— Иди давай, слышит он. — Шутливо меня подгоняет.

Блинов наелся до отвала, и спал как убитый — никаких петухов не услышал, проснулся только ближе к одиннадцати утра, выспавшимся и вроде бы даже здоровым, насморка не было и в помине. Выхожу на кухню — а там уже в большой тарелке свежепожаренные караси да дед сидит.

Дед гном здоровый, руки несмотря на возраст, а ему уже за сто пятьдесят, всё такие же сильные и жгуты мышц видно даже в свободной рубахе, борода до пояса сплетённая сейчас косичками, и хитрые, как и у всех гномов, серые глаза, под которыми располагается большой мощный нос, больше похожий на клюв какой то хищной птицы.

— Ну здорова, внук. — Говорит дет улыбаясь, вставая и протягивая мне свою лапищу.

— Привет, деда. — Отвечаю, пожимая, моя ладонь раза в два меньше.