Колдун. Трилогия

Да быть этого не может! Меня бы уже на выходе с завода остановил Семеныч! Мимо этого старого партизана на проходной таракан с крошкой не проскочит! А тут здоровенный детина под два метра ростом, с молотком, в фартуке, с остекленевшим взглядом, ах да, еще с книжкой в руках, вырванными досками из столешницы верстака и странной железной загогулиной под мышкой!

Очень нескладно, Артурчик, у тебя выходит вся эта история! Знаю, что нескладно! Но как-то же, черт возьми, я оказался за городом! Не по воздуху же я туда перелетел! В сказки я не верю. Вот только после той травмы на учениях, когда армейские эскулапы, ловко собрав из разрозненных кусочков мою покалеченную ногу, озадаченно изучали снимки сильно стукнутой головы, осторожно предупреждая, что последствия еще могут сказаться… Вот! Это в тему! Просто у меня с головой непорядок. И сейчас-то калган чумной, а уж что было часом раньше – и описать трудно. И как назло телефона с собой не оказалось.

А может, меня сперли пришельцы?! Подкрались сзади, тюк по «тыкве» – и уволокли в свою летающую тарелку! Но на кой черт я им сдался? Выпытать из меня секрет дамасской стали? Бред! Вот и они, наверное, так подумали, решили, что не того взяли и «поклали взад» на землю, куда попало, подальше от свидетелей, чтобы без риска. Нет, эта версия вообще никакой критики не выдерживает.

Я уже пожалел, что так далеко ушел от родника, где с таким удовольствием утолил жажду. В такой кромешной тьме я его теперь не найду, если только на ощупь. Слева река, обрывистый берег, справа стена леса. В лес я больше не пойду, там живут неадекватные люди с неадекватными собаками, которые не знают или не хотят знать русского языка. Становится прохладно и зябко, так что и к реке я тоже не пойду морозить себе задницу. Хоть и август, а застудиться нет никакого желания!

Ни одного ориентира! Ни одного огонька! Только лес пугающе ухает и скрипит да река коварно притаилась и, выбрасывая на берег мелкие волны, как бы шепчет, бормочет, гипнотизирует.

Пройдя еще с полкилометра вдоль излучины, я нашел довольно уютную впадину, по которой можно было спуститься к воде, не прыгая с высокого берега. Там же, возле впадины, валялся ствол сосны, просушенный, старый. Вот возле него я и решил остановиться и прекратить на сегодня бездумное, нелепое метание по незнакомой местности. А что? Разведу костерчик, посижу, покурю – глядишь, умная мысль в голову придет.

В памяти четко проявился момент, когда странный, очищенный мной от грязи железный камертон стал вдруг ни с того ни сего вибрировать и словно бы притянул к себе, как магнитом. Схлопнул надо мной что-то, словно створки раковины, как бы смял пространство. Я не терял сознания, не падал в обморок. Просто бах, и как на качелях – стремительное падение вниз и жесткий удар. На мгновение показалось, что нечем дышать, окунулся в ледяную воду, в прорубь. Но на щеке еще чувствовался жар от горна, рука была влажной от работы, лоб в испарине…

Надрав в темноте несколько пучков, как мне показалось, сухой травы и мелких веток, я собрал их в небольшом углублении на берегу и стал отламывать от поваленной сосны сначала мелкие, а затем уже и более крупные ветки. Те, что не отламывались, отбивал молотком. Костер долго дымил, приходилось раздувать и повторно подкладывать сухую траву. Наконец пламя зацепило довольно массивные прутья и теперь держалось ровно. Свет от костра и вовсе лишил возможности осмотреться и хоть как-то разглядеть местность. Но возле огня было уютно, спокойно.

Я прислушивался к окружающим меня звукам. Больше всего их доносилось из леса. Так и казалось, что там кто-то бродит, время от времени тяжело вздыхая, наступая на сухие ветки, постукивает палкой по стволам деревьев. Над костром пару раз проносились ночные птицы или летучие мыши. Река тихо журчала, в заводях квакали лягушки. На свет костра слетелись тучи мошкары и ночные мотыльки. В прелой траве уверенно пробирались какие-то жуки и, достигнув тлеющих углей, тут же недовольно разворачивались, разгребая лапками успевший нагореть пепел.

Я развернул фартук, использовал его как подстилку, на всякий случай не стал далеко убирать молоток. Почти полкило отменной стали на длинной ручке, таким шваркнешь – мало не покажется.

Мысли вертелись в голове вперемешку с новыми, непривычными ощущениями. Перекатывались, как тяжелые камни в бурной реке. Не могу вспомнить хоть один момент в своей жизни, когда бы я был вот так вот, один на один с природой. Вдали от городского шума, от человеческих жилищ, лицом к лицу с первозданным, заповедным лесом. Обычно если и выбирались куда-то с друзьями, то большой компанией и в места уже проверенные. Да еще старались найти такие, чтобы машина смогла пройти. Не пешком же переться!