Колдунья

Проходили часы, несколько раз они останавливались, когда Чако вынужден был внимательно рассмотреть следы. Используя такие остановки, Фрэнсис слезала с лошади, чтобы размять уставшие ноги. В основном всю дорогу они молчали. Это выглядело так, словно она его не волновала, а у нее к нему вообще не было никаких чувств.

Раздражение Фрэнсис его пренебрежением возрастало. Не выдержав, она направила свою кобылу к нему и первой начала разговор:

— А что будет потом, когда мы найдем Луизу?

— Вернемся в Санта-Фе, — сказал он, посмотрев на нее холодными серыми глазами. — Или у тебя есть другие предложения?

— Я имею в виду, что надо ведь искать настоящую убийцу. Как мы найдем ее?

— Ты не хочешь найти ее?

— Нет, не хочу, — призналась Фрэнсис. — Но ты этого хочешь. Потому что, пока ее не поймают, спокойствия не будет никому.

Он буквально пронзил ее своим призрачным взглядом, но ничего не сказал.

— Магдалина говорит, что охота за оборотнем — безумие.

Эти слова произвели на него впечатление. Их взгляды встретились.

— Ты говорила об этом с Магдалиной? Что еще она сказала?

— Только то, что справиться с ведьмой может лишь шаман. И что ты разговаривал с предводителем индейцев, которые хотели напасть на имение твоего… на имение де Аргуэлло, — сказала она, вспомнив о джикарилла, которым Чако преградил путь.

— Возможно, этот шаман сидит и наблюдает, что мне удастся сделать, прежде чем она убьет и меня. Затем он сможет изучить мои ошибки и продолжить ее поиски.

Фрэнсис почувствовала себя нехорошо при мысли, что Чако может оказаться козлом отпущения. Не желая продолжать этот разговор, она пропустила его вперед и поехала за ним. Вдруг ей стало очень тяжело дышать, она почувствовала тяжелый груз, опустившийся ей на грудь. У нее заныло сердце. Все же убийство Мартинеса сильно подействовало на нее. Но почему тогда при мысли, что она может потерять Чако, ей стало так плохо? Фрэнсис должна была признаться себе, что она любит его, несмотря ни на что, и чувства ее становятся все глубже и сильнее.

Ее раздумья были прерваны тем, что ее кобыла вдруг резко остановилась, уткнувшись в лошадь Чако. Чако словно замер в седле, выпрямив спину. Он сделал ей рукой знак хранить молчание. Она словно проглотила язык.

Она почувствовала… опасность. Кругом стояла тишина. Ничего не было видно и слышно.

У нее по коже поползли мурашки и сердце сильно забилось. Фрэнсис ждала, когда Чако объяснит ей, что происходит, и даст ей знак, что делать дальше. Но он был словно изваяние в своем седле и молчал.

Время шло. Казалось, что все это продлится бесконечно. Это было слишком утомительным.

Ей стало жутко.

Вдруг она услышала какой-то звук, что-то похожее на шепот. Казалось, что этот шепот окружал их со всех сторон и становился все ближе.

— Чако! — тихо позвала она.

Вдруг она с ужасом увидела, что горы словно ожили, то тут, то там возникали вооруженные всадники. Она поняла, что их окружили воины-апачи. Не зная, что делать, она пыталась найти объяснение всему этому у Чако, который, казалось, был совершенно спокоен и ничего не предпринимал. Она с ужасом смотрела на вооруженных с ног до головы индейцев. Они так же сохраняли спокойствие и чего-то выжидали.

Ее сердце от страха выскакивало из груди, когда она вдруг увидела, по всей вероятности, предводителя индейцев. Он был старше остальных и выдвинулся на пони вперед. У него был широкий нос, низкий и морщинистый лоб, мощный подбородок. Его темные глаза напоминали два куска обсидиана, губы были плотно сжаты, на голове — повязка из кожи, отделанная бисером. На нем были надеты традиционные штаны-бриджи и мокасины, но его брюки, рубашка и куртка были одеждой белых людей. Вне всякого сомнения, это был предводитель.

Только сейчас Чако поднял руку, приветствуя их, и заговорил с вожаком на их родном языке. Его речь была звучной, отрывистой. Он говорил так, будто эта речь была родной и для него.

Фрэнсис не понимала ни единого слова, пока он не произнес имени Джеронимо.

Глава 15

Чако чувствовал, что Фрэнсис в панике, но он не мог позволить ей, чтобы она опозорила его перед его дядей. Он посмотрел на нее так, что она поняла — они в безопасности. Только тогда ее побелевшее от страха лицо приобрело естественный цвет.

Он подал ей знак следовать за ним. Вместе с апачи они направились к ближайшему ручью, где могли напоить пони, а затем поесть и поговорить. Чако, Фрэнсис, Джеронимо и еще один воин — его друг Джах— сели на берегу, в тени ивовых деревьев.

— Что занесло тебя так далеко от твоего дома? — спросил Чако, как только они все расселись.

Джеронимо с его людьми были сейчас за сотни миль от резервации в Сан-Карлосе, где похоронены были многие их чирикахуа.

— Видение посетило меня.

— Что же это за видение?

— Женщина-волк. Колдунья.

Посмотрев на Фрэнсис успокаивающим взглядом, хотя она и понятия не имела, о чем они говорят, Чако спросил дядю:

— Ты слышал об оборотне?

— Я чувствую ее присутствие. И она убивает людей. — Старый воин вглядывался в даль, как будто и сейчас видение преследовало его.