Колдунья

Элизабет сумела-таки защитить свою дочь, отослав ее далеко от Шиптона и подкупив Джаспера. Она, должно быть, надеялась, что если Хлоя в детстве не испытает на себе власть сводного брата, то не будет бояться его, а став взрослой, найдет силы противостоять давлению, которое он непременно попытается оказывать на нее, когда ее матери уже не будет рядом.

Чтобы дать ей еще одно, дополнительное преимущество, Элизабет обратилась к памяти и чувству долга своей старой любви — к Хьюго, и таким образом заклятый враг Джаспера стал союзником ее дочери.

— Нет, — сказал он. — Если леди Грэшем не оставила распоряжения, то платежи должны прекратиться.

— Правильно, — заявила Хлоя. — Я совершенно не понимаю, почему Джаспер должен получать мои деньги.

— А вот в этом заявлении не было совершенно никакой необходимости, — сказал Хьюго сдержанно, увидев, что банкир явно шокирован поведением молодой леди, которая допускала столь неподобающие реплики.

Да, Элизабет существенно помогла бы ему в выполнении задачи, которую поставила перед ним, если бы сумела привить дочери светские манеры.

Он встал.

— Итак, пожалуй, все, господин Чильд. Не смеем больше занимать ваше время.

— А как насчет денег на мои расходы? — напомнила ему Хлоя.

Хьюго нахмурился и сказал наобум:

— Ста фунтов на три месяца будет вполне достаточно.

— Четыреста фунтов в год! — воскликнула Хлоя. — В то время как Джаспер получал три тысячи, хотя деньги даже не принадлежали ему!

Казалось, маленькие глазки на покрасневшем лице мистера Чильда вот-вот вылезут из орбит.

Хьюго, почувствовав, что Хлоя, несмотря на неподобающее поведение, в чем-то права, быстро сказал:

— Мы обсудим это позднее. Пошли.

Он протянул руку банкиру, прощаясь с ним, а другой потянул Хлою. К его облегчению, она попрощалась очень мило, поблагодарив банкира за уделенное им время и извинившись за то, что докучала ему.

Перед ее улыбкой трудно было устоять, и мистер Чильд несколько смягчился. Он похлопал ее по руке и проводил посетителей до двери.

— Вы сами сообщите сэру Джасперу об изменении с платежами, сэр Хью?

Хьюго отрицательно покачал головой. Он не собирался вступать в какие бы то ни было отношения с сыном Стивена.

— Нет, я поручу адвокату Скрэнтону уведомить его.

На улице Хлоя опять спросила:

— С какой стати маме было платить Джасперу эти деньги? Она его терпеть не могла.

— Это не важно, — коротко ответил ее попутчик, направляясь вниз по узкой, выложенной булыжником улице.

— Вы сердитесь? — Хлоя посмотрела на него снизу вверх, и от тревоги ее голубые глаза потемнели. — Я знаю, мне не следовало говорить это о Джаспере, и полагаю, что я не должна была возражать по поводу моих карманных денег, но просто все это меня очень удивило.

— Значит, я должен постараться впредь не удивлять тебя, — сухо ответил он. — Чильд был шокирован, и я его не виню.

— Я только высказала свои соображения.

— Бывают такие соображения, которые не стоит высказывать перед чужими людьми, как бы обоснованны они ни были.

— А, так вы все-таки согласны со мной, — сказала она, невольно подпрыгнув от ликования.

Он подавил смешок.

— Речь не об этом. И кстати, ты не получишь трех тысяч в год, даже не мечтай.

— Но в Лондоне мне нужно будет много денег, чтобы содержать лошадей и платить за мой гардероб.

Хьюго остановился как раз в тот момент, когда они вышли из узкой улочки на более широкую дорогу.

— Я уже сказал тебе, что больше не хочу об этом слышать, — заявил он. — Так мы идем к модистке или нет?

Хлоя решила, что ничего не добьется, лишив себя платьев. Она пожала плечами и сказала, улыбнувшись:

— Пожалуйста, пойдемте.

Хьюго бросил на нее подозрительный взгляд, на который она ответила такой ослепительной и невинной улыбкой, что он понял: его подозрения оправданны. Он покачал головой и продолжил путь.

Магазины одежды и тканей находились на одной улице. Хьюго редко бывал в подобных магазинах, но, зная Манчестер всю свою жизнь, мог назвать самые шикарные из них и точно представлял, куда направляется. Хлоя же, напротив, была совершенно очарована всем, на что падал ее взгляд, любовалась каждой витриной без разбора. Она перебегала с одной стороны улицы на другую, привлекая его внимание к платьям и шляпкам, которые ей приглянулись.

К своему ужасу, Хьюго понял, что у нее нет ни малейшего понятия о том, что является хорошим вкусом, что уместно, а что нет. Слушая ее восторженное описание платья из легкого фиолетового шелка с сапфировыми стразами и шляпы из тюля невообразимых размеров, он понял, что ему придется пересмотреть свои планы на оставшуюся часть дня.

Он планировал оставить ее на попечение модистки, а сам в это время хотел отправиться за необходимым ему жидким подкреплением в ближайшую таверну. Сейчас же стало очевидно, что он не может доверять ее вкусу, а зная, какой она может быть упрямой, он был почти уверен, что никакая модистка не сумеет настоять на своем в споре с Хлоей. Бутылке бургундского придется подождать.