Колдунья и полицейский (СИ)

— Боюсь?! — демон вновь расхохотался. — Я хочу вернуться к нему. Или ты и твой глупый МАД, действительно, считаете, что он держит нас только страхом?

От этих слов по спине пробежал холод, как будто замедлил биение сердца, остановился в стопах, словно приковывая их к земле.

Демон Павел-Егор материализовал острый нож в руках и направился к Кики, но тут очнувшийся Аркадий, единственный, кого он не посчитал угрозой, с победоносным кличем бросился на маньячину и впился ему зубами прямо в шею. (Хомяков-людо-демоно-едов в Солнечнодвинске еще не было)

…

Демон вопил и бегал кругами, пытаясь скинуть с себя дикого зверя, но держался Аркадий крепко.

— Игнат! — осенило Миранду, — посмотри на небо.

Оборотень дернул ушами, начиная понимать, о чем она, и приподнял морду. Целый день сегодня он подвывал больше обычного и готовился отпроситься с работы пораньше. Вообще вечер еще не наступил, и было довольно светло. Однако сие не отменило выглянувшей через кроны деревьев блеклой, но полной луны. Игнат был оборотнем довольно опытным, а потому днем мог сдерживаться, дожидаясь пока ночь ни вступит в свои права. Но ведь сейчас сдерживаться как раз не надо, и луна смотрит прямо на него, подмигивает. Он оборотень — это его суть, не магия — а скорее генетическая особенность, помешать которой не смогут ни одни магические путы.

Тело оборотня трансформировалось, превратившись в абсолютно волчье. А еще Игнат, как довольно опытный оборотень, частично сохранял разум даже в полностью зверином облике. И видоизменившись, он смог выскользнуть из веревок, снять с морды путы и перегрызть оставшиеся, освобождая капитана.

С оглушающим криком Егор скинул Аркашу с себя, отбрасывая вдаль.

Но Саша и Игнат синхронно успели прыгнуть на маньяка, оглушить и заковать в наручники. Последнее, правда, только Саша сделал. У Игната ж — лапки.

И пока Игнат рычал на демона, Воронцов освободил Миру и остальных. Колдунья скорее воздвигла над демоном купол, готовясь в любой момент, при любом движении, ударить магией.

— Аркаша, — дрожа, освобожденная Кики склонилась над бессознательным хомяком, — Аркашенька, миленький, — по зеленым щекам потекли слезы, — родненький, храбрый… — перебирала она пальцами шерстку зверька.

«Он же бессмертный», — подумал Саша, одной рукой прижимая Миру к себе, а пистолетом в другой держа демона на прицеле, на всякий случай.

Но Аркадий подозрительно долго не приходил в себя, и Саша даже начал волноваться.

— Дорогой мой, самый лучший, — Кики в порыве чувств прижалась губами к щеке хомяка.

В эту же секунду тот ойкнул, а еще через секунду трансформировался в свою прежнюю форму — да так резко, что и Мира с Сашей, и Захар с Игнатом от удивления чуть ни присели.

— Кики, — счастливо улыбнулся Аркадий, — а я вот какой, видишь, — смутился он. Да и все остальные поспешили еще и отвернуться, так как костюм на Аркаше порвался совсем.

— Аркашенька, — кикимора прильнула к его груди и залилась слезами.

— Хорошо всё, родная, хорошо, — успокаивал Аркаша. — Я тебе нравлюсь? — с надеждой спросил он.

Кикимора подняла взгляд.

— Очень! — пламенно заверила она, но тут же приостановила потянувшегося было за поцелуем мужчину. — Но нельзя так, Аркаш, я же нечисть потусторонняя, поцелуешь ты меня и сам в кикимору-водяного превратишься. А ты мне дорог очень сильно! Но ведь…

Договорить Кики не договорила — мужчина решительно притянул ее к себе и поцеловал — крепко-крепко. Во рту появился странный привкус соленой воды, а через мгновение кожа Аркадия приобрела зеленоватый оттенок.

— Да твою же… — икнул Захар.

А Кикимора, счастливо улыбаясь, покрывала поцелуями своего возлюбленного. Как говорится, любят не за внешность. Любовь зла — полюбишь и бывшего хомяка.

П.С. Истории третьей

На место происшествия быстро прибыли все остальные. Забрали вначале Егора-Павла в МАД. Там демона из Егора благополучно изгнали. И обоих посадили: одного в магическую темницу; другого — в обычную. Как оказалось, оба повредились рассудком.

А в Солнечнодвинске после поимки маньяка наступила тишь да благодать.

Другие страны и прочие к городу не лезли. С особо одаренными, внезапно чуть не активизировавшимися, еще раз старик Лаврентий побеседовал, на пальцах объяснил, что накрыл город невидимым защитным куполом (все равно ж кто проверять станет), и «ежели кто не с туристической целью к нам придет, тот не по-туристически…», в общем очень доходчиво всё пояснил.

Активисты примолкли. Трое из них даже извинились перед вервольфом Платоном. Тем более, благодаря статье Захара о совместной работе по поимке маньяка, к мифическим существам стали относиться еще лучше и лояльнее. А сам Захар продолжал беспристрастно освещать жизнь Солнечнодвинска.

Так что, оставались рутинные мелкие кражи, мошенники-шарлатаны всякие и тому подобное. Гопники периодически пугали леших, а домовые шумели после десяти вечера. Но в общем и целом всё было очень-очень спокойно.