— А как вы еще с режимом боретесь? — полюбопытствовал он. Трое мятежников уставились на него еще более непонимающе, чем ранее с «письмом от руки». — Ну, что вы делаете кроме этих демонстраций? — уточнил Саша. — Вы хоть требования свои оглашаете?
— Мы говорим, что недовольны государством, — пожал плечами Морган.
— А еще? — продолжил Саша, и Мира и не думала ему мешать, понимая, что Воронцов дело говорит. — Вот, к примеру, что в ваших антиправительственных листовках?
— Там мы печатаем, что государство обманывает и использует нас, и что оно — не наш друг.
— А конкретнее? — не удержалась Миранда, и Саша краем губ улыбнулся: его колдунья на его стороне — и это приятно.
Морган развел руками, а Джим и Кэрри сжали губы так, что те побледнели.
— Вы как-нибудь обсуждаете свободу? — продолжал Саша. — Сочиняете песни? Распространяете листовки с тем, что каждый может любить без разрешения, что для семьи не нужна отмашка сверху? Что можно обнять и приласкать своего ребенка где бы то ни было? Да вы хотя бы дома проявляете чувства? Или носите разноцветную одежду? Читаете запрещенную литературу, антиутопии там какие-нибудь? Книжки с фильмами про свободу и свержения диктатуры? Рок-музыка? — приподнял бровь Саша.
— Дурные, разлагающие умы вещи, — но по лицу и интонации вернувшегося Гарри было неясно, всерьез он или нет. Линда мрачной тенью маячила позади. — Письмо готово, — Гарри наклонился к псу и вдел свернутое в трубочку послание под ошейник.
— Будь осторожен, малыш, — Морган обнял пса, вцепляясь в темную шерсть, а Линда похлопала себя по ноге, подзывая собаку, и отправилась с ним в один из ближайших скверов, где по очередному зашифрованному посланию была назначена встреча с союзниками. Те должны были подойти, завести светскую беседу с Линдой, наклониться к псу, погладить (это единственное, что не запрещалось) и незаметно забрать сообщение.
— Прекрати нервничать, это вредит делу, — зло одернул Гарри Моргана, как только за Линдой закрылась дверь.
«А здесь точно идет борьба за свободу проявления чувств?» — подумали Мира с Сашей одновременно.
— 7
На Моргана было больно смотреть — паренек ходил из стороны в сторону и явно переживал.
Оставшиеся Джим, Кэрри и Гарри занимались своими делами, причем не сильно с «мятежом» связанными: все трое смотрели развлекательную передачу, смех почти безостановочно лился с экрана. Миранда с Сашей местный юмор как-то не оценили, да и настроение не то. Да и как можно было смотреть ТВ, когда за стеной маячил неприкаянный паренек.
Поэтому Мира с Сашей не выдержали, поймали Моргана и велели выговориться.
— Да мне неудобно, — смутился он.
— Неудобно, когда… — Саша чуть было не вставил дурную шутку, но вовремя сдержался. — Ты же против системы, так бунтуй — рассказывай, — зашел он с другого конца.
— Брендон не первый раз на задании, но я каждый раз нервничаю, — признался парень, сев на кровать в маленькой комнате, — это все-таки моя собака. Отчим его принес, как своеобразный откуп от меня. Постарался. На животных у нас, конечно, тоже нужно разрешение. Но бродячих нет. По официальной версии — их помещают в спецприюты, откуда ищут хозяев. Но приютов много и все государственные. И о животных там хорошо заботятся. Но не суть, — мотнул он головой. — Он — мой пес, понимаете? Остальные считают, что просто собака — расходный материал. А мне он друг, единственное родное существо.
Столь долго копивший всё в себе паренек не мог сдержаться и буквально вываливал информацию на новых знакомых.
— У нас сирот-отказников нет, но это не значит, что нет ненужных детей, — горько усмехался Морган, — но так бывает. Знаете, двое людей почти достигают критического возраста и по-дружбе решают завести семью, даже проходят проверки, получают разрешение на брак и на ребенка, главное, знать, как и кого задобрить. Они живут: ровно и спокойно. Даже в меру сил заботятся о потомстве, кормят, обувают. И поверьте, таких семей тысячи. Мы ведь и не думаем, что может быть по-другому. А потом мать встречает более выгодную партию, вдовца, досточтимого члена общества, одного из немногих его столпов. О да, конечно, официально мы все равны, но кто-то более равный. Он даже находит пару отцу — молодую и красивую. И оба они довольны. А ты в свои восемь становишься еще более не нужен. Более того, мешаешь, особенно, когда рождается сестра. И как только исполняется четырнадцать, тебя радостно селят в общежитие при колледже, а там государство обеспечит необходимым минимумом, живи, как хочешь. И только собака — подарок от «нового папы» всегда с тобой! Не предаст тебя, — на глазах Моргана навернулись слезы. — Я всегда думал, что буду как все, по другому нас думать не учили. Но внутри, вот здесь, — прижал он руки к груди, — что-то сильнее. Оно стучит, бьется, но это не просто физиология, как объясняли в школе. Это нечто большее. Я не знаю. Но каждый раз, как Брендона отправляют на задание — мне хочется плакать, — опустил он взгляд.