Колдунья-индиго

Но увидев смятение и ужас в лице завербованного ими специалиста по умерщвлению, обе энтузиастки приостановили приготовления к казни и стали оправдываться и уверять Глеба, что они решились на смертоубийство вовсе не из своего врожденного садизма, более того — им вот как жалко несчастных котят и щенят, потому-то они сами и не могут совершить обряд жертвоприношения, а вынуждены искать для этого пагубного дела недрожащую мужскую руку. Ведь быстрое утопление в помойном ведре — единственный и наиболее безболезненный для несчастных малюток выход из безвыходной демографической, точнее — из кошкособачеграфической ситуации. Соседка, подруга и единомышленница Анны Ивановны Надежда Петровна не имела возможности в постперестроечные годы направлять свой юный энтузиазм на освоение целины и строительство БАМов. И юность уже прошла, и в государстве стройки коммунизма сменились стройками капитализма, а возводить особняки и виллы для непонятных, но явно вороватых субъектов у нее не было ни сил, ни желания. Поэтому всю нереализованную часть своего энтузиазма она обратила на друзей и подруг человека. Подруги же человека с помощью друзей отвечали на любовь и заботу хозяйки повышением плодовитости. Надежда Петровна пристраивала молодое пополнение в добрые руки соседей и знакомых, но те со все большим скрипом еще соглашались брать друзей человека, а от подруг категорически отказывались, опасаясь в будущем неизбежных кризисов перенаселения. Кстати, исторической родиной Митяя, Кузи, Мурзика и Чипа тоже было подворье Надежды Петровны. Добросердечная хозяйка вынуждена была оставлять подруг у себя, а те одаривали благодетельницу по три раза в год обременительными подарками. Надежда Петровна осталась женщиной старого закала, насиловать животных всякими стерилизациями, кастрациями и «секс-барьерами» не хотела, да и будь она хоть самой ярой прогрессисткой, денег на эти новомодные штучки у нее все равно не было. Она и прокормить-то всю хвостатую ораву могла лишь потому, что подрабатывала уборщицей и посудомойкой в столовой. Яства и деликатесы, подаваемые клиентам этого заведения, отличались необычными даже для общепита вкусовыми изысками, поэтому недоеденных котлет и антрекотов, осклизлых сарделек и сосисок в пищевых отходах хватало. О всевозможных гарнирах нечего и говорить! Менеджер смотрел сквозь пальцы на то, что исполнительная и трудолюбивая Надежда Петровна ведрами таскает эти объедки своим подопечным. Только иногда справлялся об их здоровье. В отличие от посетителей столовой воспитанники Надежды Петровны желудочными расстройствами не страдали — молотили все подряд с большой пользой для собственного самочувствия. Особенным аппетитом и непривередливостью отличались Жучки. Мурки иногда капризничали и, недоверчиво понюхав дареный антрекот, испуганно отходили в сторону. Но голод не тетка… Попостившись денек-другой, привередницы тот же антрекот съедали за милую душу, и на их репродуктивную функцию он никакого отрицательного воздействия не оказывал. Жучки в этом отношении успешно соревновались с Мурками.

В конце концов ситуация вышла из-под контроля, процесс стал неуправляемым и разразилась кошкособачеграфическая гуманитарная катастрофа. Для ее разрешения годились только радикальные меры. Сама Надежда Петровна, как слабая женщина, не могла стать исполнительницей геноцидных мероприятий и обратилась за помощью к своей соседке и подруге Анне Ивановне, у которой было два сына — оба бравые мужчины. Анна Ивановна вовсе не желала, чтобы ее мальчики пачкали свои руки таким недостойным занятием, однако часть ответственности за сложившуюся нетерпимую ситуацию признавала и за собой. Митяй, Кузя и даже Мурзик постоянно перелезали через забор, разделяющий соседние участки, а Чип упрямо под него подкапывался. Они проникали в обитель подруг человека и много способствовали демокошкособачеграфической катастрофе.