Колдунья из Угро (СИ)

Женщина выросла в деревне сектантов-староверов, и должна была выйти замуж за сына старосты. Но она влюбилась в парня из города и сбежала с ним. Много лет парочка жила спокойно: хороший дом, хозяйство, двое детей, Олег и Агафья. Они думали, что сектанты забыли о них. Но однажды отец семейства вместе с сыном пропал в лесу. Найти их не смогли. А через несколько недель, поздно ночью в калитку постучала старуха из той деревни. На руках у нее лежал Олег. Она и рассказала, что бывший жених Матрены стал старостой и вздумал отомстить неверной невесте. Ее мужа убили в лесу, а мальчонку бросили, думая, что он тоже мертв. Старая знахарка подобрала его и кое-как выходила, благо ее изба стояла на околице. Но староста, похоже, начал что-то подозревать, и она, выбрав ночь потемнее, отнесла ребенка матери. «Уезжай отсюда, — посоветовала старуха, прежде чем уйти. — Он не успокоится, пока всех вас не изведет!» Полозкова послушалась. Продала дом и уехала с детьми подальше от страшной деревни сектантов. Ваши врачи пытались лечить Олега, но безуспешно. Изверги сломали ребенку позвоночник, и ниже пояса его парализовало. Какое-то время все было спокойно. А потом пропала старшая дочь. Мать едва не умерла, обнаружив у ворот голову несчастной девушки. Помучавшись от страха несколько дней, в полицию женщина не пошла — не верила, Матрена на старом мотоцикле мужа, прихватив ружье, отправилась туда, где когда-то родилась, решив убить тронутого мужика. Остановившись на ночлег в заброшенной сторожке, она наткнулась на меня и, решив, что Бог призвал ее к милосердию, привезла к себе.

Через два дня я навсегда избавила добрую женщину от преследований этого урода. Еще три месяца ушло на то, чтобы поставить на ноги ее сына. Потом я приехала в Питер. Три года назад Матрена Полозкова получила наследство от какой-то родственницы своего покойного мужа. Денег оказалось много, и она навсегда уехала из России. Сейчас она живет на ренту в Италии на небольшой вилле у моря. Деревенский дом женщина переписала на меня. Об этом я узнала уже после ее отъезда. По зрелом размышлении я не стала отказываться от ее подарка. Дальнейшее тебе известно.

— Похоже на фантастический роман, — протянул Николай после долгого молчания. — И много ты можешь?

— Сейчас — много, — пожала плечами Агафья. — Раньше — почти ничего. В этом мире невозможно нормально пополнять резерв. Это накладывает определенные ограничения. До недавнего времени я была способна разве что на мелкие фокусы, типа твоего плеча. А потом я наткнулась на чистую Струну Силы.

— Ты умеешь лечить. Это я на себе испытал… Видишь, когда тебе врут…

— Не вижу, — прервала девушка. — Просто в истинном зрении изменяется аура. У всех. И у людей, и у магиков.

— Как я в субботу убедился, можешь дышать под водой…

— Не могу. Просто есть плетение, которое помогает это делать.

— Заклинание?

— Плетение. Слово «заклинание» придумали ваши сказочники. Если бы все было так просто… Сказал пару глупых слов, махнул рукой, и готово. Плетение — сложная объемная конструкция со множеством узлов. Магик вытягивает ману из резерва нитями нужной толщины, потом… Да что я тебе рассказываю?! Ты все равно не поймешь. Проще говоря, не существует заклинаний, волшебных слов, сглазов, и уж тем более никакой порчи… — Агафья скривилась, будто укусила лимон. — До сих пор не поняла, что означает это бредовое понятие.

— Мысли тоже умеешь читать?

— Мысли прочитать невозможно. Это же не книга. Мыслеобразы мелькают слишком быстро. Есть магики, которые учились на менталиста. Вообще, это не совсем правильное название, но в вашем языке просто нет подходящего слова. Это ближе всего. Так, вот, менталисты могут уловить лишь общую направленность мыслей. Я — не менталист, у меня другая специальность, поэтому могу понять, о чем человек думает, только если у него какая-нибудь навязчивая мысль, которая крутится в голове постоянно, затмевая все прочее. Так было пару дней назад с Максом.

— И что же ты увидела в его черепушке?

— Темная комната. Дуло пистолета прижимается к седому виску. Грохот выстрела, и рушащееся на ковер тело. Больше ничего, — спокойно ответила девушка.

— Кошмар, — пробормотал Николай, живо представив эту картину. Он поежился и сменил тему. — И многие болячки ты можешь вылечить?

— Ваши? Да, наверное, все. Новые органы, конечно, вырастить не сумею, и отрубленную голову обратно не приставлю. Я все-таки не целитель.

— Но ты же можешь помочь множеству людей!

— Нет, — резко отозвалась Агафья. — Ты плохо меня слушал? Мой резерв не резиновый. Пополнить его трудно. Запущенные болезни требуют много сил и времени.

Она не стала говорить, что, ко всему вышеперечисленному, просто не считает нужным благодетельствовать каким-то аборигенам. Одно дело — работа, или близкие вроде Матрены, Николая, Макса. И совсем другое — безликая масса на улице.