Колдунья из Угро

— Агафья уже сама про себя рассказала. К десяти должна прийти органистка. Соседка мне вчера вечером СМСку скинула, что дама вернулась. И я с утра музыкантшу вызвонил и пригласил на беседу. Потом мне надо встретиться с одним интересным дядькой, может, ему что сорока на хвосте принесла. Вот, вроде, и все. Если ничего нового не прилетит, — ответил Макс, и словно накаркал. В кабинет сунулась перекошенная физиономия Бурундука.

— Ребров, давай на выход! Труп на набережной возле Кожевенной. Туда уже телевизионщиков принесло.

— У нас свидетель на десять…

— Вот Корбов с ним и побеседует! Шевелись, майор!

— Понял.

— Иди, не парься, — улыбнулся Николай. — Я сам с ней пообщаюсь.

— Спасибо, благодетель, — язвительно кивнул Макс, надевая куртку. — Я бы тоже сейчас лучше здесь сидел, чем под этот поганый дождь лез. Ну, бывай, до вечера.

Николай проводил друга взглядом и подумал, что два дня на природе явно пошли ему на пользу. Пропали темные круги под глазами, исчез землистый оттенок с лица. Да и перегаром от него не пахло. Похоже, Макс впервые за последние недели смог заснуть без этого допинга. «Нет, не зря я их мирил», — удовлетворенно подумал он. Стук в дверь прервал его размышления. В кабинет вошла высокая болезненно худая женщина в длинном темном пальто. На голове был повязан по самые брови черный платок.

— Я Андреева. Вы меня вызвали.

— Ну, вызвал Вас не я, — улыбнулся Николай, — а майор Ребров. Но он на выезде, так что разговаривать Вам придется со мной. Да Вы раздевайтесь, садитесь. Беседа у нас будет долгой. Я — капитан Корбов. Можно Николай Евгеньевич.

Женщина сняла пальто и села напротив Николая, разгладив на коленях длинную темную юбку. Уладив формальности, капитан перешел к более интересным вопросам.

— Скажите, Елена Максимовна, где Вы работаете?

— В церковной лавке, — бесцветным голосом ответила та.

— Всегда?

— Да.

— А вот у меня есть сведенья, что иногда Вы там отсутствуете. Как это понимать?

— Иногда я уезжаю трудничать в монастырь.

— Простите, что делать?

— Трудничать. Поработать во славу Божию.

— Понятно. И чем же Вы там занимаетесь?

— В основном играю на органе во время службы. Помогаю храм украшать к праздникам. Тяжелой работы сестры мне не дают. Здоровье подводит.

— И когда Вы там были в последний раз? Кстати, а где этот монастырь?

— Всю последнюю неделю, — тем же бесцветным голосом сказала Елена Максимовна, и назвала адрес монастыря. На все вопросы она отвечала коротко и безучастно, будто ее совершенно не интересовало, зачем ее пригласили в полицию и что с ней вообще будет.

— Вы знаете, что Пруйко и три его друга погибли на прошлой неделе в автомобильной аварии? — попытался Николай пробить щит ее равнодушия.

— Слава Господу Всемогущему, — закрестилась женщина. — Наказал негодяев.

— А откуда Вы знаете, что с Пруйко погибли именно обидчики Вашей дочери?

— Господь не допустит смерти невинных.

— А как же Ваша дочь? — спросил капитан, ненавидя в этот момент и себя, и свою работу.

Но женщина, вопреки ожиданиям, не рассердилась:

— Господь каждому дает крест по силам его. Алла нарушила волю Его. Я молюсь за ее грешную душу.

— Вы имеете в виду самоубийство Вашей дочери? — недоуменно уточнил Николай.

— Не вольно человеку самому решать, когда покинуть сию обитель скорби. Но я молюсь за мою грешную дочь. Я верю, что Господь Милосердный простит и ее. Я сама хотела на себя руки наложить, когда она умерла, но Господь послал мне отца Никифора. Он вразумил меня.

— Вы не могли бы как то по-русски, — попросил Николай. — Я хоть и крещеный, но в церковь не хожу. И эти тонкости мне не понятны.

— Так я и говорю по-русски, — тем же ровным тоном отозвалась женщина. — Не моя вина, что по-русски Вы не понимаете.

Капитан вздохнул. Уже не в первый раз за время этой беседы он подумал, что выезд на труп дождливым утром — это не так уж плохо.

— Хорошо, оставим это. Скажите, где Вы были…

— У меня плохая память, — перебила Елена Максимовна.

— И все-таки придется вспомнить…

— Прочитайте сами, — она положила перед Николаем толстый потрепанный ежедневник. — Последние полгода я веду дневник. Отец Никифор присоветовал. Помогает справиться с греховными мыслями. Больше, чем там, я вам все равно сказать не сумею. А что раньше было… После смерти Аллочки я как в тумане была. Дни недели не различала, не то, что время.

— Понимаю. Спасибо. — Николай опешил от такой готовности помогать следствию. — Я оставлю его у себя на время?

— Можете не возвращать, — пожала плечами эта сумасшедшая женщина. — Все равно совсем истрепался. Там на титульном листе мой мобильный номер записан, если я вновь Вам понадоблюсь. Я телефон только во время службы выключаю. По домашнему номеру Вы меня случайно застали.

— Хорошо, — согласился Николай, — Пока у меня все. Если Вы понадобитесь, я Вас приглашу. Давайте, подпишу пропуск, и можете быть свободны.