Колдунья моя

Эдрик Дикий, крепкий здоровяк с густой бородой и каштановыми волосами до плеч, оценивающе взглянул с высоты седла на прекрасную женщину. Он предпочитал не сходить со своего огромного коня, добавлявшего ему преимущества в тех случаях, когда требовалось наводить страх. Но, услышав спокойный голос Мэйрин, Эдрик понял, что эту женщину напугать не так-то просто, Вглядевшись в его лицо, Мэйрин подумала, что еще никогда не видела таких холодных голубых глаз.

— Вы — Мэйрин из Эльфлиа? — недовольным тоном спросил Эдрик, соскальзывая с седла.

— Да.

— Что это вы там строите на холме?

— Крепость, — ответила она.

— Зачем? — Холодный взгляд Эдрика не выдал ни малейшего удивления.

— Чтобы защитить владения короля, — сказала Мэйрин.

— Какого короля? — рявкнул бунтовщик.

— В Англии только один король — Вильгельм.

— Этот узурпатор?! Вы строите крепость для узурпатора?

— Вильгельм Нормандский — законный король Англии, милорд Эдрик.

— Корона принадлежит этелингу Эдгару, леди.

— Этелинг Эдгар — еще ребенок, — терпеливо пояснила Мэйрин, как будто и перед ней стоял ребенок, а не взрослый мужчина. — Он не сможет защитить Англию от захватчиков. Он стал бы легкой добычей даже для своих соотечественников, жаждущих власти в стране. Кроме того, наш покойный король Эдуард избрал своим наследником Вильгельма Нормандского. Король Эдуард знал, что Англии нужен сильный правитель.

— Так говорит этот ублюдок Вильгельм!

— Его поддерживает папа! — парировала Мэйрин.

— Тьфу! Чужеземец, ничего не знающий ни об Англии, ни о нашем народе!

— Народ хочет мира, — сказала Мэйрин, — но не получит его до тех пор, пока люди, подобные вам, опустошают наши земли.

— Я сражаюсь за свободу, женщина! — проревел Эдрик.

— Вы сражаетесь за то, чего хотите лично вы, — гневно возразила Мэйрин. — Зачем иначе вы стали бы разбойничать, убивать и грабить? Для чего вы явились сюда? Эльфлиа — маленькое, уединенное поместье; здесь вам почти нечего взять.

Хотя Эдрик знал, что саксонские женщины славятся прямотой в речах, яростные слова Мэйрин все же застали его врасплох; кроме того, они были чересчур близки к истине, чтобы оставить его равнодушным. Эта женщина заставила его почувствовать себя крайне неуютно. Обычно люди дрожали перед ним, зная о его репутации неустрашимого воина. А эта женщина не боялась его и, что еще хуже, позволила себе такие дерзкие речи в присутствии его людей. Если он не усмирит ее, то лишится авторитета в войске.

Развернув плечи и выпрямившись во весь рост, Эдрик пророкотал могучим басом:

— Убирайся в дом, женщина, и прикуси язык! Мэйрин насмешливо улыбнулась и присела в реверансе, всем своим видом выражая глубокое презрение.

— Проходите в мой зал, милорд Эдрик. Я распоряжусь, чтобы ваших людей накормили, а лошадей напоили. Или они предпочитают сами взять все, что им понравится? — С этими словами Мэйрин повернулась и пошла в дом.

— Женщина, ты испытываешь мое терпение, — проворчал Эдрик ей вслед.

Эдрик Дикий не зря заслужил свое прозвище. Когда его загоняли в угол, он становился опаснее раненого зверя. Но сейчас, увидев язвительную улыбку на лице своей противницы, он несколько растерялся. Он понял, что Мэйрин считает его простым разбойником и хвастуном и не думает, что он способен причинить вред Эльфлиа, если обойтись с ним должным образом. Но в действительности Эдрик был саксонцем старой закалки; он просто не смог смириться с поражением Гарольда и готов был сражаться даже без всяких надежд — до тех пор, пока не примет неизбежного или не погибнет. Эдрик был богат, но не очень-то заботился о наслаждениях и удобствах. Он жил так, как лет сто назад жили все саксонцы: в большом шумном зале замка, полном слуг и собак, дерущихся между собой за кости и объедки на полу, устланном тростником. И маленький аккуратный зал Эльфлиа, отгороженный от входа красивой резной ширмой, сильно удивил его. Тростник на сверкающем чистотой полу был свежим: его меняли каждую неделю. В зале стоял приятный запах, поскольку между стеблями тростника были разбросаны ароматные травы. Большие поленья в камине весело потрескивали, согревая комнату, а у огня сидела прелестная женщина, поднявшаяся навстречу гостям.

— Это — моя мать, леди Ида, вдова Олдвина Этельсберна, — сказала Мэйрин.

— Миледи, — проговорил Эдрик Дикий, — я счастлив приветствовать супругу такого выдающегося человека, как Олдвин Этельсберн.

— Благодарю вас, милорд, — ответила Ида, снова садясь.

— Принесите вина, — велела Мэйрин слугам и указала Эдрику на второе сиденье у огня.

Вино принесли, гостям раздали кубки, а потом Эдрик сказал:

— Один из моих товарищей — ваш старый друг, Мэйрин из Эльфлиа. Он сказал мне, что вы с ним обручены.

— Я ни с кем не обручена, — ответила Мэйрин, — и кроме того, я… — Но прежде чем она успела окончить фразу, из толпы воинов выступил бородатый белокурый мужчина.

— Ты меня не узнаешь, Мэйрин?

Мэйрин пристально вгляделась, и лицо ее потемнело от гнева.

— Эрик Длинный Меч!