Колдуны и герои (СИ)

– Хороший вопрос, но ответ мне неизвестен, – сказал Ланс. – Мне раньше не доводилось находиться в эпицентре взрыва.

На лестнице позади них послышались шаги. Плачущий обернулся и увидел алхимика.

– Странные беседы, – констатировал Терпен. – Впрочем, каких еще бесед следует ожидать от людей, прилетевших сюда верхом на демоне?

– Рассуди наш спор, – сказал Ланс. – Есть ли смысл в жизни?

Алхимик пожал плечами.

– Есть путь, по которому надо пройти, – сказал он.

– Делай, что должен, и будь, что будет, – пробормотал Ланс.

– Примерно так.

– И твой путь не вызывает у тебя ни капли внутреннего протеста? – осведомился Ланс. – Балор приказал тебе стать одним из самых массовых убийц в истории вашего мира. Твое имя может быть внесено в скрижали рядом с именем Торина Безумного.

– Он убил больше, – сказал Терпен.

– Но зато у тебя наверняка будет почетное второе место, – сказал Ланс.

– Это война, – сказал Терпен. – Мне не слишком нравится, что мое изобретение послужит для убийства людей, но у меня есть шанс остановить армию, надвигающуюся на наши границы, и спасти тысячи жизней.

– Тысячи жизней северян, – уточнил Ланс. – Отняв жизни у тысяч южных варваров.

– Это война и не мы ее начали, – сказал Терпен. – И я не понимаю смысла этого разговора.

– Я тоже, – сказал Плачущий. – Джемаль ад-Саббах зло. Если раньше ты в этом не был уверен, то Рияд должен был развеять все твои сомнения. По крайней мере, мне так казалось.

– Ад-Саббах – зло, – согласился Ланс. – Но зло ли все те люди, которые идут за ним? Я не пытаюсь вас ни в чем переубедить, парни, но мне просто интересно ваше мнение. И раз уж мы все не спим этой ночью, то почему бы нам не поговорить об этом?

– Эти люди идут разорять северные земли. И мы видели, что они сделали со свободными городами.

– Они идут за ним, потому что он – власть, и они подчиняются его приказам, – сказал Ланс. – Как вы оба подчиняетесь приказам того же Балора, например. И если вдруг выяснится, что Балор злодей, станете ли злодеями вы?

Терпен нахмурился. Ему явно не нравилось, что главу Совета Ложи обозвал злодеем человек, убивающий чародеев и повелевающий демонами.

– Впрочем, этот вопрос не требует ответа, – сказал Ланс. – Тем более, что правильного ответа на него и не существует.

– Я скажу за себя, – заявил Терпен. – То, что делает Балор, правильно. Он – глава Совета Ложи и хранитель севера. Я выполню все то, что он приказал.

– Это будет стоить тебе жизни.

– Не самый плохой способ умереть, – сказал алхимик.

– Существуют и похуже, – согласился Ланс.

– А я вот не хочу умирать, – заявил Плачущий. – Если бы у меня был выбор, я предпочел бы этого не делать.

– Так уходи, – предложил Ланс. – Здесь есть вода, которой можно запастись, здесь есть припасы, на конюшне есть пара лошадей, и я думаю, что наш гостеприимный хозяин не станет возражать, если ты возьмешь одну из них.

– Не стану, – сказал Терпен.

– Мне не пересечь пустыню.

– Нам удалось, – Терпен скрестил руки на груди.

Плачущий покачал головой.

– Нет, серьезно, – сказал Ланс. – Не вижу ни одной причины, чтобы не попробовать. Для моего поединка с Львом Пустыни, если он таки состоится, ты не нужен, Терпен тоже может разнести Цитадель без твоей помощи. Что мешает тебе уйти?

– Это будет трусость, – сказал Плачущий.

– Иногда я совсем тебя не понимаю, – сказал Ланс.

– Мы вместе это начали, вместе и закончим.

– Глупо, – сказал Ланс. – На самом деле, я бы посоветовал уходить вам обоим. Я вполне могу закончить это и в одиночку. Опрокинуть склянку с жидкостью может любой.

– Я останусь, – сказал Терпен. – Это мое дело и мой долг.

– И я останусь, – сказал Плачущий. – Терпеть не могу пустыню.

– Люди, – вздохнул Ланс. – Пожалуй, самые странные существа их всех, которых я когда-либо встречал. А я встречал очень много странных существ.

– Ты и сам довольно странный, – сказал Плачущий.

– Да, – согласился Ланс. – Но человек ли?

Никогда раньше Ринальдо не было так плохо. Он очнулся в трюме несколько дней назад, и с тех пор его вселенная сузилась до размеров адской пульсирующей боли в том, что осталось от его левой руки. В обрубке, если называть вещи своими именами.

Тогда его разложили на палубе и один из воинов каганата отсек ему руку одним ударом своего кривого клинка. Чуть ниже локтя. Ринальдо не помнил, орал он или нет. Скорее всего, сразу потерял сознание.

И по зрелому размышлению он решил, что лучше бы ему было в сознание и не приходить.

Конечно, по сравнению с леди Катрин он еще может считать себя везунчиком, но долго ли продлится это его везение? Зачем он вообще сдался этому садисту и палачу с синим клеймом на лбу?

Ринальдо этого не представлял и ему было все равно. Он был слишком слаб, чтобы думать о будущем. Ему было слишком больно. Он был слишком мал, слишком изранен, слишком…

Все, чего ему хотелось, это пить, и иногда один из сердобольных матросов приносил ему кружку с водой. А может быть, это были разные матросы, Ринальдо не стал бы ручаться. Перед его глазами стоял кровавый туман, лица расплывались, и вряд ли бы он узнал родную мать, если бы она появилась сейчас в трюме «Индевора».