Колдуны и герои

Счетовод не был честолюбив. Его не интересовали женщины, деньги или власть. Он был человеком-функцией, живущим в мире цифр, и цифры были его единственной страстью. Целыми днями он сидел за своими книгами, изучал, сравнивал, прикидывал, искал зависимости, рассчитывал шансы, и если бы Балор не отвлекал его поручениями и предоставил самому себе, скорее всего, он очень быстро стал бы отшельником и отвык от звука человеческой речи.

После завтрака он обычно отправлялся в свой кабинет, и если учитель не посылал за ним, сидел там до самого вечера, пока свечи не прогорали до конца и цифры не сливались в единое полотно.

Но этим утром засесть за бумаги не удалось, ибо сразу после завтрака Балор вызвал его к себе.

Счетовод застал учителя на небольшом балконе в апартаментах старого лорда Риттера. Балор смотрел на неспокойное осеннее море и, услышав приветствие Счетовода, даже не повернул в его сторону головы, ограничившись легким кивком. Плохой знак, отметил Счетовод.

— Я только что получил свежее донесение с юга, — сказал Балор.

Счетовод промолчал. Он знал, что этим утром в замке не было ни одного гонца, но если ты служишь главе Совета Ложи, ты быстро узнаешь, что люди — не единственный способ передавать информацию на расстояние. И зачастую даже не самый надежный.

— Джемаль ад-Саббах покинул Рияд, — продолжил Балор. — Судя по всему, сэр Ланселот опоздал.

— Или он уже мертв.

— Нет, — Балор покачал головой. — Я бы узнал об этом.

— Известно ли, куда отправился ад-Саббах?

— Еще бы, — фыркнул Балор. — Он уже идет маршем через пустыню.

— Значит, сэр Ланселот уже вне игры, — сказал Счетовод. — Льва Пустыни можно было застать врасплох в городе. Но охотиться на него на его же территории… Это безумие.

— Ты видел его глаза? Этот человек достаточно безумен.

— Чтобы сунуться в пустыню? — уточнил Счетовод. — Может быть. Но, в любом случае, у него нет шансов. Вдвоем с Плачущим против Джемаля ад-Саббаха и всей его армии?

— Думаешь, я ошибся с ним? — спросил Балор.

— Нет, мессир. Вы сделали то, что должны были сделать. И то, что могли. Проблема в том, что наш выбор вариантов слишком мал.

— Когда ты не можешь повлиять на расклад, то приходится играть только с теми картами, что у тебя уже на руках, — сказал Балор.

— Нам нужна армия, мессир.

— Конечно, нам нужна армия, — согласился Балор. — И у нас была бы армия, если бы чертов Алый Ястреб не был слишком властолюбив, а я не предоставил ему слишком много свободы. Я не думал, что он восстанет…

— Вероятность этого события была довольно велика, мессир. Я предупреждал об этом…

— А я тебя не послушал, — согласился Балор. — Это моя ошибка, за которую придется заплатить не только мне. Боюсь, у нее может оказаться очень высокая цена.

— Но еще не все потеряно. Источники в дипломатических кругах говорят, что…

— Потеряно время, — сказал Балор. — Переход через пустыню ослабит армию ад-Саббаха, и лучшим решением было бы встретить ее сразу на выходе, не дав углубиться в наши земли. Но этот момент уже потерян. Даже если мы получим нашу армию уже на следующей неделе, мы просто не успеем перебросить туда столько людей, оружия и провианта. Армия — это прежде всего организация, а организация требует времени. Того самого времени, которого у нас нет.

— От Меррика по-прежнему никаких известий? — поинтересовался Счетовод. Впрочем, этот вопрос он задал только для того, чтобы что-нибудь сказать. Меррик и его отряд с девяностопятипроцентной вероятностью были уже мертвы, иначе бы они дали о себе знать.

— Эта идея была еще хуже, чем вариант с Ланселотом и Плачущим, — сказал Балор. — Шаг, сделанный от безысходности, и тебе прекрасно известно, что на его успех рассчитывать не стоило.

— Да, мессир.

Балор сцепил руки в замок за спиной, и Счетовод видел, что пальцы его побелели от напряжения.

— Ложа допустила много ошибок, — сказал Балор. — Мы дали им слишком длинный поводок, и теперь существует вероятность, что они на этом поводке и повесятся.

— После Торину Безумного у нас не было другого выбора, — сказал Счетовод. — Ложа должна была уйти в тень, иначе мы бы получили войну.

— Мы бы ее выиграли.

— Ценой тысячи жертв.

— Зато теперь у нас был бы единый север, — сказал Балор. — Если бы тогда Ложей управлял я…

— Удержание единого севера требовало бы постоянной подпитки кровью, — заметил Счетовод.

— Нет, если бы мы вовремя вырезали всех этих фигляров-корольков и цвет их так называемого рыцарства, — сказал Балор. — Мы занимались дипломатией и забыли, что миром правят сталь и огонь.

Счетовод давно не видел учителя в таком настроении. Если Балор становится таким откровенным, это значит, что дела обстоят не так плохо, как тебе кажется.

А намного хуже.

— Джемаль ад-Саббах хорошо выучил этот урок, — сказал Балор. — И посмотри, он идет на нас, оставив за своей спиной каганат. И он прав, потому что каганат — это стальной кулак. А мы только начинаем ковать латную перчатку, и далеко не факт, что наши пальцы успеют договориться между собой.

— Возможно, нам следует принять предложение магистра Гиммеля.