Колдуны

Сдерживаемый выдох Тома начинает просачиваться наружу, и тут руки появляются снова, чтобы повесить столь же отвратительную маску зайца: почерневшую, влажную и беззвучно визжащую, уши торчат, клыки побурели от крови.

Грязные руки исчезают.

Четыре звериные морды, парящие в воздухе и лишенные тел, злобно смотрят на Тома.

Дверь закрывается, запирая его внутри вместе с масками, но, по крайней мере, можно больше не пялиться в пустые отверстия их глазниц. Словно у человека, который почти утонул, но все же вынырнул на поверхность, воздух вырывается из легких Тома. Он как раз собирается согнуться пополам и обхватить колени, когда дверца снова распахивается, на этот раз шире.

Красноватый свет снова заливает пространство, в котором каменеет Том.

Когда в шкаф забрасывают две плетеные корзины, губы сами приоткрываются для крика. Одна корзина поворачивается, прежде чем упереться в носок его ботинка.

Бледные, в пятнах крови руки появляются в четвертый раз, и Том думает, что ночь никогда не закончится, что Маги точно знает, где прячется, дрожа среди старых плащей, незваный гость. Все это часть издевательств – предвкушение нарастает, пока кровь самого Тома не станет смолой в зияющих пастях дьявольских голов, которые носят эти психи.

Но перепачканные руки Маги просто вешают серп на крючок в полуметре от кончика носа Тома. Взгляд того останавливается на темном и зловещем лезвии, и в ногах появляется слабость.

Дверь, наконец, захлопывается, и Тома окутывает тьма. Снаружи раздается звук удаляющихся босых ног.

* * *

Несколько часов спустя, точно убедившись, что действительно слышал, как две пары ног поднимались по лестнице на второй этаж, Том приоткрывает дверь и осматривает темную комнату.

Там пусто. Тогда он выскальзывает наружу и осторожно, шаг за шагом, пробирается на кухню Мутов.

Только осторожно закрыв за собой дверь черного входа и вздрогнув даже от тихого щелчка замка, он может признать, что все обошлось. Его не обнаружили.

47

Словно разрывая шрапнелью и обнажая землю внизу, сквозь полог леса струится летний огонь. Том не может бежать дальше и падает на четвереньки, хотя обескровленные теперь конечности, которые тянутся из его таза, не позволяют ползти. Джинсы будто набиты цементом. В пальцах тоже никаких ощущений, кроме слабого покалывания, последней искры умирающего тока.

Его взгляд скользит по кустарнику, зарослям ежевики, стволам, почерневшим от теней, словно обугленным вспышками света, Том щурится, пытаясь разглядеть, что же сбило его с ног.

Припрыгав на артритных конечностях, а затем поднявшись, как умирающий от голода человек, первым на поляне появляется лохматое существо, нелепо высокое и покрытое рыжевато-коричневой шерстью. Вытянутая морда откашливается, а после ухмыляется Тому зубами, неподходящими для человеческого рта. Скоро солнечный свет иссушает и затемняет ужасную фигуру, превратив ее в изможденный силуэт.

Почти сразу появляется второе чудовище. Фигура, перед которой валяется Том, скорее женская, чем звериная. И все же, как может существо с торчащей из складок розовой плоти щетиной и с землей, покрывающей мокрый подбородок, быть человеком?

Оно едва ковыляет по поляне, это заставляет Тома вглядеться в то, что же там мешает. Именно тогда он замечает свиные копытца на месте ступней.

Его лодыжки обвивают веревкой, Тома переворачивают, а затем подтягивают к сучковатой дубовой ветке.

– Прекратите. Пожалуйста. Не нужно… – бормочет он, пока его горло не становится таким же мертвым, как и конечности.

Заяц пинком подставляет под голову Тома пластиковое ведерко, которое тот использует для ремонта, а затем уносится прочь, визжа:

– Мы все поймаем!

Вернувшись к Тому, с другой стороны его бесполезного тела, заяц держит в ободранной руке серп из черного железа и останавливает покачивание подвешенного человека длиннопалой задней лапой.

* * *

Том выныривает из сна, отчаянно пытаясь глотнуть воздуха. И с блаженством осознает, что всего лишь спал, а не висел вверх ногами в лесу, над ведром для сбора крови.

Он сонно стонет, его затуманенное зрение фокусируется на лице Блэквуда. В чертах неопрятного старого мага заметно одно сплошное волнение.

– Слава богу… – произносит Том.

– Вот именно! – Рука Блэквуда перестает трясти его за плечо. – Вы должны это услышать.

Все еще в той же одежде, что была на нем прошлой ночью, Том заново осознает свое тело, конечность за конечностью. Раскинув ноги, он отключился у Блэквуда на диване, заваленном книгами и бумагами. На стене над ним, напоминая дверь в другое измерение, куда он вот-вот провалится, висит детально проработанная астрологическая карта.

Том потирает затекшую поясницу. Наверное, он задремал. Помнит, как всего несколько минут назад натянул на глаза шапку.

– Я уснул.

– На несколько часов.

– Что? Нет.

Блэквуд отходит от дивана. Пол, как и письменный стол, завален раскрытыми книгами. Их больше, чем обычно. Папирусы, которые Том украл у Мутов, расстелены и зажаты по краям разными декоративными предметами. На экране компьютера светятся файлы, скачанные с телефона Тома.