Колье без права передачи

– Послушайте. – Ювелир взял тон, каким разговаривают с недоумками, а колье отодвинул, дабы костлявые пальцы старушенции до него не достали. – Чтобы оценить ваше колье, нужно сначала убедиться в подлинности камней. Если это подделка, то стоимость будет одна. Если камни настоящие, то… стоимость определить будет еще сложнее. В природе существуют похожие камни, при искусной огранке они могут выглядеть как драгоценные, что способно ввести в заблуждение даже опытных ювелиров. Диагностика – сложный процесс.

– А вот эти бесцветные камешки разве не бриллианты?

– Не берусь сказать с ходу.

– Вы же ювелир! Кому как не вам определять подлинность камней?! – разволновалась Ксения Николаевна: ее задел тон мужчины.

– Это заблуждение, – усмехнулся тот снисходительно, что дополнительно оскорбило владелицу колье. – Ограненные бриллиантовой гранью хрусталь и кварц почти невозможно отличить от настоящего алмаза. Кроме того, сейчас искусственно выращивают кристаллы очень высокого качества…

– Ну, уж вы хватили! – раздраженно сказала старушка-посетительница, сама чувствуя, что ведет себя, как девочка. – Этому колье лет сто пятьдесят, не меньше. В те времена искусственно не выращивали камни, насколько мне известно.

– А как попало к вам колье, Ксения Николаевна?

Двадцать лет назад

Кто бы мог подумать, что обычную простуду не удастся вылечить? А может, так было надо, всего-то подошел срок, как подходит ко всем людям в определенный час, независимо от возраста?

Ксения Николаевна задремала за столом, положив на руки голову, сквозь дрему услышала:

– Ксеня! Ксюша…

Она присела на край кровати и взяла мать за кисть руки:

– Что ты хочешь, ма?

– Я умираю, Ксюша…

Матери исполнилось восемьдесят три года. Но она была крепкой – даже в таком возрасте отличалась хорошим здоровьем и светлым разумом. Ксения Николаевна, тогда пятидесятилетняя женщина, которой никто не давал больше тридцати семи, склонилась над матерью:

– Не говори так, ты сильная… поправишься…

– Ксюша, у меня мало времени, помолчи, – хрипло сказала мать. Она все время хрипела, что тревожило Ксению Николаевну. – Я стара, мне умирать не страшно. Дом оставляю тебе. Но не вздумай пустить сюда своего зятя, останешься на улице…

Дочь Ксении Николаевны давно была замужем, а никак не могла родить, что сердило зятя. Своего жилья у Ариадны не было, они жили в общежитии, но мать Ксении Николаевны наотрез отказывалась поселить внучку и ее мужа в доме.

Лежащая женщина приподнялась, вынула из-под подушки старый ридикюль, открыла его:

– Возьми вот… Это очень дорогая вещь.

На ладонь Ксении Николаевны легло ожерелье, сверкавшее даже при тусклом свете. Она с удивлением рассматривала украшение, а мать говорила:

– Не показывай его никому. Но если будет туго… не жалей, продавай, хотя… от него трудно избавиться. Это колье унесло много глупых жизней, оно выбирает тех, кому хочет принадлежать. Когда-то выбрало меня… Теперь оно твое. Еще здесь, – прижала она ридикюль к груди, – есть вещица… ты поймешь… после, когда я уйду. Прости меня, я была плохой матерью. Но ты была прекрасной дочерью. А теперь позови священника.

– Где ж я возьму его, мама? – сквозь слезы проговорила Ксения Николаевна.

– В церкви. Иди. Там всегда кто-нибудь есть… подскажут, где живет священник… Поторопись, я не хочу умереть без покаяния и отпущения грехов…

Ксения Николаевна боялась оставить мать одну, но воля умирающей – закон. Ночь только-только начала переход к рассвету, еще не погасли звезды. На улице было тихо и безлюдно, а она бежала к церкви – это далеко – со всех ног. Когда уставала, переходила на шаг, чтоб отдышаться. Весна выдалась холодная, но Ксении Николаевне было жарко, она расстегнула пальто, сняла шарфик и бежала, плохо видя перед собой дорогу – мешали слезы. Она горько плакала, ведь уходила ее мать, навсегда уходила…

– Хм, – поджала губы Ксения Николаевна, глядя на ювелира с высокомерным негодованием. – Надеюсь, вы не думаете, что я его украла? Нет? И на том спасибо. Колье мне передала моя мама перед смертью. Это ее вещь. В советское время она не показывала украшение никому, потому что его могли… э… экспроприировать. Ну, отнять. Я хотела бы знать, сколько сейчас стоит эта вещь.

Ювелир снова задумался. Едва касаясь кончиками пальцев камешков колье, лежащего на полированном столе, отдергивал их, будто от небольшого тока, пальцами второй руки потирал тяжелый подбородок и рассеянно смотрел на ювелирное изделие. Ксения Николаевна отметила, что пальцы у него аристократичные – тонкие и очень длинные, с заостренными кончиками. Удивилась: пальцы аристократа, а лицо грузчика… И манеры люмпена…

– Здесь не хватает трех камней, – наконец сказал он. – Куда они делись?

– Выпали, наверное. Ко мне колье попало в таком виде.

– Я вот что думаю… Если вам не срочно, то подождите немного. Ко мне приедет друг, он работает на ювелирном заводе. Уж он не ошибется.

– А сколько ждать?