Колье с лукавой змейкой

– Татьяна Филипповна, как дела? – чуть оробев от старушечьего взгляда, спросил Нырок. – Ничего не нужно? В туалет там. Нет? Ну, спите.

Он закрыл дверь.

– А я, пожалуй, загляну перед сном.

Глава 21

Утром Нырок был в ломбарде. Сморщенный, как стручок, оценщик напрягся, увидев, кто пришёл. Но широкая улыбка Нырка говорила об его исключительно мирных намерениях и готовности к плодотворному взаимовыгодному сотрудничеству.

Нащупав в кармане бриллиант-сердечко, Нырок направился к прилавку «Золото» удостовериться, что колье с лукавой змейкой на месте. У прилавка крутилась какая-то цаца с длинными обесцвеченными волосами, разглядывая выставленный товар. Нырку пришлось обходить цацу с разных сторон, прежде чем он увидел под стеклом колье. А между тем цаца смотрела именно туда.

– Покажите это ожерелье, – попросила оценщика цаца. – Кажется, оно подойдёт к ретро-автомобилю, который подарил мне бой-фрэнд.

– Колье не продаётся, – сказал Нырок из-за её спины.

– Вы ошибаетесь, – возразил оценщик. – На полке всё выставлено для продажи.

– Тогда покажите, – повторила цаца.

– Посмотри, что я тебе за него принёс! – сказал Нырок оценщику, доставая бриллиант-сердечко. – Этот камешек стоит два таких колье.

Оценщик, прищурившись, издалека посмотрел на камень и обратился опять к цаце, склонившейся над прилавком.

– Так вам показать?

– Ну конечно, я жду.

Длинные обесцвеченные волосы цацы спадали на стекло. Нырок дёрнул один её волос с противоположной от себя стороны. Цаца вскрикнула, обернулась и никого не увидела.

– Сколько же по-твоему стоит такой камень? – спросил Нырок оценщика.

– Половину этого колье.

– Не смешно.

– Твоё предложение?

– Баш на баш. Я тебе камень, ты мне колье.

– Не пойдёт, – сказал оценщик. – Пожалуйста, смотрите, – обратился он к цаце, доставая украшение. – Антикварная вещь, изящная работа. Материалы – золото высокой пробы и несколько драгоценных камней.

– Мне нравится, – загорелась та.

Нырок заметил на одной из полок маленькие гиревые весы.

– Предлагаю честную сделку, – сказал он.

– У нас все сделки честные, – ответил оценщик.

– Бросим бриллиант и колье на весы и посмотрим, что окажется тяжелее: если колье – ты бесплатно забираешь камень, но если тяжелее камешек – то колье моё.

– Вот этот маленький камешек тяжелее массивного колье? Ты это серьёзно?

– У нас всё серьёзно.

– Извините, продажа временно приостановлена, – сказал оценщик цаце и добавил чуть слышно: – Зайдите позже.

Сморщив носик, цаца направилась к выходу.

– Можете не приходить, колье не продаётся, – повторил Нырок.

Оценщик достал весы и положил колье на одну из чашек. Она опустилась.

– Это надёжный физический прибор, – сказал оценщик. – Как ты можешь рассчитывать, что камешек перетянет?

– Один молодой головорез в мушкетёрской шляпе говорил в таких случаях: «Пур куа па» – почему бы нет?

– Тогда прошу.

Нырок, словно выступая перед зрителями, показал бриллиант-сердечко и поместил его на другую чашу весов. Она ожидаемо не шелохнулась. Оценщик расплылся в улыбке.

– Как видим… – начал он и забыл, зачем начал.

Чаша с бриллиантом поползла вниз. Продолжая выступление, Нырок, как иллюзионист, водил возле неё руками, но то, что не прикасался – оценщик видел совершенно отчётливо. Чаша опускалась и опускалась, пока, наконец, не достигла стола. Оценщик нагнулся, обследуя надёжный физический прибор, но ничего подозрительного не находил.

– А… – хотел спросить оценщик.

«Ниже», – показал Нырок.

Оценщик наклонился ещё ниже. Нырок водил руками и ни к чему не прикасался. Водил руками и ни к чему не прикасался. Потом прикоснулся к голове оценщика и что есть сил шибанул её об стол.

Сняв с руки длинный обесцвеченный волос, добытый от цацы, Нырок бросил его за прилавок на лежащего там владельца надёжного физического прибора. Чаша с бриллиантом тут же подскочила.

– Я же говорил, что камень перетянет, – забрав с весов добычу, развернулся Нырок.

Перед ним стояли бандиты Умник и Чугун.

– Я же говорил, что он придёт, – ухмыльнулся Умник.

Последнее, что увидел Нырок, это летящий кулак Чугуна.

Глава 22

Когда Нырок пришёл в себя, он понял, что находится не в ломбарде. Вместо потолка высоко над головой тянулись элементы монтажных конструкций, под которыми, сверкая металлическими рёбрами, висели длинные светильники. Звуки, доносящиеся со стороны, звучали с лёгким эхом. Сильно пахло древесиной, а на языке чувствовался её вкус.

«Это от древесной пыли, – подумал Нырок. – Или я сгрыз какую-нибудь доску».

Голова болела, и думалось с трудом. Нырок хотел погладить голову, чтобы она не болела, но неожиданно понял, что руки его не слушаются.

«Я умер, потому что сгрыз доску, – подумал Нырок. – Или живой, но к чему-то привязан».

Он дёрнулся и не смог полноценно пошевелиться.

– Смотри, кажись, очнулся!

В поле зрения Нырка появился «бык» Чугун, на глупой роже которого было написано любопытство и большое облегчение от завершённого ожидания.

«Я живой», – понял Нырок.

– Точно, очухался, – вплыла с другой стороны ухмыляющаяся физиономия в бакенбардах – Умника.