Колечко

Еще минуту назад Наташа с руками и ногами ухватилась бы за это приглашение, сейчас же ей отчего-то стало страшно. Как-то неприятно и остро взглянул на нее красавец Вадим, когда луч света уличного фонаря осветил шагнувшую ближе к калитке Наташу. И тут же лицо его разгладилось, засветилось улыбкой, так что Наташа немедленно обругала себя впечатлительной дурочкой. В мыслях, конечно.

— У вас автобус когда? Утром? Ну вот. Посидите с нами, отдохнете, а утром видно будет, — продолжал уговаривать ее Вадим, вертя в руках отломанную деталь. — Наташенька, да не бойтесь вы. У нас и девушки есть, вполне приличная компания, клянусь Лысой Горой.

Наташа неуверенно улыбнулась шутке. За спиной маячил пустой холодный дом, а пить, да и есть, хотелось все сильнее. Почувствовав слабину, Вадим швырнул в кусты ручку, шагнул к калитке и с поклоном ее распахнул, изображая швейцара.

— Прошу, сударыня! А иначе мне шашлык в горло не полезет. Вы ведь не хотите быть виновной в моей голодной смерти? О, неужели ваша красота не сочетается с добрым сердцем?

Скрепя упомянутое сердце, на котором было до отвращения тяжело, Наташа прошла в калитку, уговаривая себя, что просто посидит немного у костра и уйдет. Ну, попьет водички. Ничего ведь такого в этом нет… На ее плечи легла мягкая тяжесть теплой куртки.

— Ой, а вы?

— Согреетесь — вернете! — отмахнулся тот, раздвигая перед девушкой ветки орешника. — А вот и наша странная, но очень славная компания. Пойдемте, я вас представлю Анжелике, она сегодня за старшую…

Едва преодолев естественный забор ветвей, Наташа поняла, что говоря о странности компании. Вадим ничуть не рисовался. Компания, собравшаяся на маленькой полянке у подножия холма, и впрямь была в высшей степени необычной. Причем, если в каждом из собравшихся по отдельности странностей было немного, то все вместе эти люди представляли совершенно необъяснимое зрелище. Медленно следуя за Вадимом, девушка старалась не быть бесцеремонной, разглядывая сборище, но удавалось это с трудом.

Ярко освещенная огромным костром поляна была заполнена людьми. На маленькой полусгнившей лавочке у самой стены орешника сидели двое: высоченный, устрашающих габаритов лохматый и небритый тип в черной куртке-косухе потягивал пиво из банки, лениво перебрасываясь словами с собеседником непонятного пола. Такая же черная куртка, узкие джинсы, белокурые волосы, зачесанные так, что полностью завесили лицо… Только проходя мимо, Наташа поняла по приятному мужскому голосу, что рядом с байкером сидит отнюдь не девушка. А еще, что разговаривают они по-французски, причем совершенно свободно, разве что у блондина какой-то необычный прононс.

Еще одна пара сидела на бревне чуть дальше. Две девушки, которых Наташа тоже видела из окна. Эти были похожи так, что Наташа бы ничуть не удивилась, окажись они сестрами. Темно-русые прямые волосы, свободно спадающие почти до пояса, бледненькие полупрозрачные личики без малейших следов косметики, не приталенные балахоны, украшенные по вороту и рукавам вышивкой, крупными бусинами и тесьмой. То ли этностиль, то ли хиппи, задержавшиеся во времени… Одна из девушек что-то увлеченно доказывала явно скучающей товарке. Тренированным слухом переводчицы Наташа уловила «загрязнение акватории», «особенности биогеоценоза» и что-то еще совсем уж узкоспециальное… Дальше ей не дал дослушать Вадим, ловко подхвативший под руку. От него вкусно пахло одеколоном, дорогими сигаретами и еще чем-то неуловимым, приятно-теплым, так что по спине забегали мурашки, а к щекам прилила кровь. И не только к щекам, кажется. Наташа только мельком заметила одинокого парня в спортивном костюме, сидящего прямо на земле, уставившись в одну точку; девочку лет десяти, переодевающую большую куклу — возле нее валялся ворох одежек; полулежащего на полосатом то ли ковре, то ли матрасе усатого брюнета, наводящего на мысли о «Тысяче и одной ночи», и удобно устроившуюся рядом с ним рыжую женщину, листающую, невзирая на темноту, толстый журнал…

Еще какие-то люди расположились по другую сторону костра, кто-то поминутно перемещался по поляне, кто-то уходил за деревья и возвращался снова, стоял несильный монотонный шум разговоров, перемежающийся всплесками отдельных реплик и смеха. Но в целом, как заметила Наташа, никто не скандалил, не претендовал стать центром внимания, никто не был откровенно пьян или как-либо еще неадекватен.

— Анжелика, дорогая… У нас гостья.