Коленька

Кот наступал на нас с распростертыми объятиями, золотым блеском одежд, и исступленным воем про то, как он поведет все заблудшие души по правильному пути к процветанию, блаженству и освобождению от гнета печали. Только радость, только радость,только радость впереди… Жуть какая. Меня нещадно драл мороз по коже, скручивало живот, появилось дикое желание заорать во весь голос, и закрыв уши бежать к выходу из катакомб, наверх, там, где уже наверняка утро, где люди ходят, где мой дом, Коленька и живая Тошка. Коленька! Надо было ему сказать где я, куда пошел, а не геройствовать. А теперь что? Впереди, в мечущимся свете фонаря маячила спина дяди Вовы, бухающего ботинками в ритме техно, я еле поспевал за ним, за мной пёрся вопящий про блаженство в смерти, принятой добровольно, демон в золотой бумажной короне, и в голове моей выли сирены тревоги, сводя с ума. Мне нужен был кто-то более умный, или опытный, чтобы помочь выбраться из всего этого дерьма.

И тут я вспомнил! Как можно было про такое забыть и не соотнести все факты. Я просто идиот! Есть же человек, у которого есть огромный рыжий кот, превращающийся в парня! Тот чел с Тележной, приворот-отворот. Он еще послал меня ко всем чертям, и грозил, что если полезу в его степь, мне не поздоровиться. И этот сраный Куклачев точно знает, как обращаться вот с такими существами. От осознания собственного дебилизма я страдальчески застонал. Дядя Вова, услышав это, прибавил ходу, а кот, видать решив, что его проповедь начинает действовать, заголосил с новой силой про чудесные сады в раю, блаженство, вечный покой, стал призывать покаяться, и почему-то срочно идти к нотариусу, ибо даровать имущество свое новой церкви пресвятого Бехимота как есть зачет в будущей райской жизни.

Ну уж нет, подумал я, и припустил со всех сил за сантехником. План созрел мгновенно, может быть он был и плох, но другого у меня не было.

Выбежав из подвала дома 18а, мы даже не успели закрыть дверь, как ее снесло вопящее чудовище в золотом. В утреннем свете одежки новоявленного проповедника поблекли, корона и впрямь оказалась золоченой бумажкой. Но факт оставался фактом. Во дворе, при свете утренней зари за нами волочился огромный черный кот, читающий проповеди на русском, в наряде из пыльной парчи.

— Дядь Вов, помогите еще раз, я вам век должен буду. У меня тут есть знакомый, недалеко, на Тележной, можем мы туда этого пастора уссатого завести? Заманим можем, притворимся, что ему верим и идем вон, все свое имущество на него переписывать? Тут недалеко идти, я его отвлекать буду, а вы контроль держите.

Перепачканное пылью лицо сантехника застыло в скептической гримасе.

— И как прикажешь над ним контроль держать? — Вова ткнул пальцем в кота, который вился рядом, в экстазе закатывая глаза, вещая про духовность и прямую зависимость оной от пожертвований. Чисто глухарь на току.

И тут я решился. Надо самому. А потом, если демон еще не убежал в город, нести свое дерьмо всем, кто на пути попадется, то может он как-то зависим? Может ему надо первого встречного убедить в своей правоте, и тогда ему дадут волю? Ничего, конечно не ясно было, но стоило попытаться.

— Ладно, я сам. Вы домой идите, спасибо, что решили мне помочь.

Дядя Вова еще постоял, переминаясь, потом плюнул, махнул рукой и развернувшись, почапал в сторону нашего дома. В принципе, и так я был ему благодарен, что не бросил, не его вина, что все так получилось.

Мне уже даже было не стыдно. Мне было плевать, что подумают люди, в шесть утра спешащие на работу. Я шел, поддерживая разговор с демоном, который с упоением чирикал про то, как мне будет хорошо и спокойно, ничто не сравнится с жизнью в другом мире, куда люди попадают исключительно после своей добровольной смерти, но прихватив с собой еще парочку душ. Я даже понял, кто ссал Менсону в уши, только у того храбрости не хватило, или веры во все это говно, чтобы с собой покончить.

Хмурый весенний Питер просыпался, мееедленно потягивался, расползаясь сонными электричками во все стороны, и зевая во все пасти метро, затягивал в себя людей, спешащих занять свое привычное рабочее место в 7 утра. Тех, кто даже не подозревает, что можно все это послать к черту и вон, тебе дадут вечное блаженство где-то там, за гранью нашего мира. Нет там тревоги, стресса, нервной трясучки, ожидания безденежья и краха всех твоих надежд. Там не надо думать, чем кормить семью - детей, и жену в вечном декрете, чем помогать родителям с мизерной пенсией, не надо тревожится, что закроют предприятие, где ты работаешь, что ты не выплатишь ипотеку и кредит на машину. Как хорошо, да? Только надо себя убить,и желательно пару близких еще с собой захватить. Вот уж хрен вам, мы еще поживем.