Колеса

Он приехал сюда прямо из Центрального аэропорта, куда прилетел из Калифорнии менее часа назад. Ему так хотелось поскорее увидеться с Барбарой, рассказать ей о своем решении и о тех планах, которые возникли у него по пути домой. Он был в прекрасном настроении — отсюда и его веселый тон. Теперь же до него дошло, что тут происходит что-то неладное.

Барбара только покачала головой в ответ, не будучи в состоянии произнести ни слова — слезы душили ее. Бретт пересек комнату и, обняв ее, мягко сказал:

— Я не знаю, что тут у вас произошло, только не надо воспринимать все так серьезно, успокойся! Поговорим об этом потом.

— Послушай, возможно, я… — неуверенно произнес Мэтт.

— Я ничего не желаю слушать! — перебила его Барбара.

Самообладание вернулось к ней, и она отстранилась от Бретта.

— Если вы решили выяснить отношения и хотите, чтобы я ушел… — сказал Бретт.

— Я хочу, чтобы ты остался, — сказала Барбара. — А когда ты уйдешь, уйду и я. — Она помолчала и добавила, глядя ему прямо в лицо: — Бретт, ты дважды предлагал мне переехать к тебе и жить вместе. Если ты еще не раздумал, я согласна.

— Ты же знаешь, что не раздумал! — пылко откликнулся он.

Мэтт Залески тяжело опустился в кресло. Сейчас он поднял голову:

— Жить вместе?!

— Совершенно верно, — холодно подтвердила Барбара. — Брак оформлять мы не будем: ни мне, ни ему это не нужно. Просто будем жить в одной квартире как муж и жена.

— Нет! — взорвался Мэтт. — Бога ради, нет!

— Только попробуй мне помешать! — предупредила Барбара.

Их взгляды еще на мгновение встретились, потом Мэтт опустил глаза и обхватил голову руками. Плечи его задрожали.

— Я соберу вещи, которые мне нужны на ночь, — сказала Барбара Бретту, — а завтра заеду за остальным.

— Послушай, — сказал Бретт, глядя на обмякшую фигуру в кресле, — я хотел, чтобы мы были вместе. Ты это знаешь. Но разве по-другому нельзя?

— Если бы ты знал, что здесь произошло, — холодно ответила Барбара, — тебе все было бы ясно. Поэтому либо забирай меня с собой сейчас, либо оставь меня в покое. Если не желаешь, я перееду в гостиницу.

— Заберу, конечно.

Барбара пошла наверх.

Когда мужчины остались одни, Бретт, у которого на душе кошки скребли, сказал:

— Мистер Залески, не знаю, что у вас тут стряслось, но я искренне сожалею о случившемся.

Ответа не последовало. Бретт вышел из дому, сел в машину и стал ждать Барбару.

Целых полчаса Бретт и Барбара кружили по близлежащим улицам в поисках Ролли Найта. После того как Барбара вынесла из дома чемодан и машина тронулась, она рассказала, что произошло за несколько минут до появления Бретта. По мере того как она говорила, Бретт все больше мрачнел.

— Бедняга парень! — некоторое время спустя проговорил он. — Неудивительно, что он и на меня взъелся.

— И на меня тоже.

— Он думает, наверное, что все мы одинаковые. Впрочем, у него есть основания так думать, а?

Они проехали еще одну пустынную улицу, и в конце ее фары выхватили из темноты фигуру идущего человека. Он оказался соседом Барбары, возвращавшимся домой.

— Ролли явно ушел. — Бретт повернул голову и вопросительно посмотрел на Барбару. — Мы ведь знаем, где он живет.

Оба понимали, почему Бретт колеблется. Ночью в Детройте было небезопасно. В любой момент могли и пырнуть ножом, и ограбить.

Барбара покачала головой.

— Сегодня мы уже ничего не можем сделать. Поехали домой.

— Но сначала самое главное. — Бретт остановил машину у обочины, и они поцеловались. — Теперь твой дом, — произнес Бретт, — уже по новому адресу: Кантри-Клаб-Мэнор, на Уэст-Мэмл.

И хотя события этого вечера гнетуще подействовали на обоих, Бретт, разворачивая машину в северо-западном направлении, почувствовал такое счастливое волнение, от которого захватывало дух.

* * *

Много позже, когда они лежали в темной спальне Бретта, Барбара тихо спросила:

— У тебя глаза открыты?

— Да. — Бретт лежал на спине и, закинув руки за голову, рассматривал потолок, едва различимый в темноте.

— О чем ты думал?

— Об одной пошлости, которую я тебе однажды сказал. Помнишь?

— Да, помню.

Это было в тот вечер, когда Барбара готовила в этой квартире ужин и Бретт приехал домой с Леонардом Уингейтом, — они тогда впервые встретились вместе. Потом Бретт попытался уговорить Барбару остаться у него на ночь, а когда она отказалась, он заметил: «Тебе ведь двадцать девять лет, ты наверняка уже не девственница, чего же ты боишься?»

— Ты тогда ничего не сказала, — продолжал Бретт, — но ведь боялась, да?

В ответ она рассмеялась своим приятным раскатистым смехом.

— Никто же ведь заранее не может знать…

— О'кей, о'кей!.. — Она почувствовала, что Бретт улыбается, потом он повернулся на бок, и они снова оказались лицом к лицу. — Почему ты мне тогда не сказала?

— Ох, не знаю! Обычно об этом не говорят. Ну скажи, неужели это действительно так важно?

— Для меня, представь себе, важно.

Чуточку подумав, Барбара сказала:

— Если тебе обязательно надо знать, то для меня это тоже было важно. Понимаешь, мне всегда хотелось, чтобы впервые это было с тем, кого я по-настоящему полюблю. — Она нежно провела пальцами по его лицу. — В конце концов так оно и вышло.