Колеса ужаса

Он сдал двенадцать карт и открыл тринадцатую. Это был пиковый туз. Молча сгреб все ставки в пустую противогазную коробку, висевшую на шее. Выиграл он восемь раз подряд. После этого мы стали делать ставки осторожнее. Никто не говорил того, что было у всех на уме: Порта плутовал. По обе стороны от него лежали автоматы, а сидевший за его спиной Легионер поглаживал «парабеллум» со спущенным предохранителем.

Старик читал книгу, которую ему дала жена. Время от времени доставал старый, потертый бумажник, в котором носил фотографии ее и детей. Он невероятно страдал от тоски по дому. Мы часто видели, как он льет слезы над семейными фотографиями.

В блиндаж вошли гауптман Барринг и лейтенант Хардер, подсели к Старику и негромко заговорили.

— Разведка сообщает, что Ивана можно ждать около трех часов дня, — доверительно сказал Барринг. — Позаботься, чтобы здесь все было в порядке. Командир артиллерийской батареи, которую мы сменили, сказал, что мы оказались в адской дыре. В приказе по батальону говорится, что мы ни в коем случае не должны покидать высоту двести шестьдесят восемь дробь девять. Находясь здесь, мы доминируем над этой местностью. Если пропустим Ивана, всей дивизии придется отступать или сдаваться в плен, и Иван хорошо это знает.

— Значит, — задумчиво сказал Старик, — можно не сомневаться, что Иван ударит по нам всеми силами. Как думаете, он пустит в ход танки?

— Пока земля не замерзла, — нет, но как только ударят морозы, — определенно. Надеюсь, к тому времени наша бронетехника будет здесь, — устало сказал фон Барринг. Оглядел тускло освещенный блиндаж и увидел Порту в высоком, красочном цилиндре.

— О Господи, — возмутился он. — Чего ты снова напялил эту нелепую шляпу? Надень кепи и кончай дурачиться с этой штукой!

— Слушаюсь, — ответил Порта, засовывая в противогазную коробку очередной выигрыш. Потом нахлобучил кепи поверх цилиндра.

Фон Барринг покачал головой и со смехом сказал Старику и Хардеру:

— Этот негодник просто невозможен! Если он наткнется в своей шляпе на командира батальона, ему несдобровать!

Тут игроки подняли жуткий шум. Малыш обнаружил, что у Порты в колоде два пиковых туза. Зарычал и хотел было ударить Порту, но его мгновенно остановили автомат и «парабеллум» со спущенными предохранителями.

— Захотел еще дырок в теле кроме рта и задницы? — спросил Легионер, встав и ударив Малыша ногой в живот. Здоровяк, хрюкнув, повалился на спину.

Гауптман фон Барринг и лейтенант Хардер вышли, не обратив внимания на этот инцидент. Вскоре игра возобновилась. Мы делали вид, что не заметили плутовства. Порта позволил Малышу несколько раз выиграть. Это привело его в отличное настроение. Он восторженно хлопнул Порту по спине и смиренно попросил прощения за мысль о том, что Порта мухлюет, совсем забыв, что видел двух пиковых тузов. Однако вскоре он начал снова проигрывать и умолял о кредите, но Порта оставался непреклонен.

Малыш застонал от неутоленного азарта. Торопливо снял с руки часы, бросил на стол и попросил за них триста марок.

Легионер лениво подался вперед и пристально осмотрел их; потом объявил:

— Даем двести, и это даже много!

Порта протер выщербленный монокль, сдвинул на затылок цилиндр и осмотрел часы, словно профессиональный часовщик. Потом с отвращением протянул их Малышу.

— Краденые. Сто пятьдесят марок и ни пфеннига больше, но решай быстро или проваливай!

Малыш, как обычно, хотел поднять бучу, но вместо этого несколько раз открыл и закрыл рот, потом кивнул.

Через две минуты часы уютно лежали в противогазной коробке вместе с другими выигрышами.

Парализованный Малыш таращился на Порту, который сдавал карты с таким видом, будто ничего особенного не произошло.

Когда все кроме банкира разорились, игра кончилась. Порта резко закрыл крышку противогазной коробки, опустился на устеленную соломой землю и положил голову на свои выигрыши. Понимающе улыбнулся Плутону и Легионеру. Потом вынул флейту и заиграл песенку о девице, которая занималась на заводе любовью с электроприборами. Двое других хрипло затянули ужасно непристойный текст.

Малыш безуспешно попытался устроить бучу. Драться не хотел никто.

9. В ПОЛДВЕНАДЦАТОГО НЕМЦЫ ВЗЛЕТЯТ НА ВОЗДУХ

Командир дивизии был известен как законченный олух: типичный немецкий солдат Третьего рейха. Как ни странно, он был глубоко верующим, обладая специфической прусской способностью смешивать христианство с шовинизмом.

Каждое утро генерал-лейтенант фон Траусс молился в передвижной полевой часовне с дивизионным священником фон Лейтой. Они молились о полной победе немецких вооруженных сил.