Колеса ужаса

Мы высокомерно выбрасывали недокуренные сигары. Малыш утверждал, что всегда поступал так.

Старик потребовал к кофе салфетку. Мы были очень важными. Порта был важнее всех — но недолго.

Позиция, красивая, спокойная, располагалась в лесу. Каждые пять минут взрывалось несколько снарядов, но в приятном отдалении. Солнце сияло по-весеннему и щедро грело нас.

Плутон сидел на стволе дерева на бруствере, штопая носки. Мундир и рубашку он снял. Время от времени наклонялся и кричал нам, играя свою роль в нашей болтовне.

Нам принесли еду — всего по двойной порции — и даже трубочного табака и сигарет «Юно».

Порта поднял в вытянутой руке свою пачку и радостно заорал:

— Berliner raucht Juno! [69]Я прямо-таки чувствую запах Веддингена и доброй старой Фридрихштрассе с десятимарковыми шлюхами.

— Да, шлюхи, — вздохнул Малыш. — Интересно, скоро ли мы снова примем участие в тяжелом бою?

— Вот уж чего не хотелось бы, — сказал Плутон. — Представь себе, что погибнешь, так и не сходив в бордель!

Малыш уставился на ладонь.

— Парень, ты нагнал на меня страху. Покажи свою линию жизни.

Плутон протянул руку.

— Твоя покороче моей. Это хорошо. Пока ты валяешь здесь дурака, я буду знать, что у меня еще есть время. Странная штука эти линии на ладонях.

Запыхавшийся интендант с важным видом спросил, чего мы хотим завтра на обед.

— Мы что, можем получить что захотим? — недоверчиво спросил Порта.

— Да, заказывайте, что угодно, — и получите. Я человек сговорчивый. Приготовлю то, что захотите.

— Утку, жаренную с цикорием, черносливом и всеми турецкими приправами, — заказал Порта и оглушительно испортил воздух. — Нюхайте, ублюдки! В воздухе пляшет весь набор витаминов!

Интендант добросовестно записал заказ, повторяя его себе под нос.

Мы разинули рты. Штеге вытянул шею.

— Мне жареную свинину с горчицей.

— Непременно, — спокойно сказал интендант.

— Пресвятые угодники! Ты спятил? — спросил Старик. — Или ограбил целое поместье?

Интендант скорчил обиженную гримасу.

— Будем считать, что я этого не слышал. Чем хочешь завтра набить желудок?

— Могу заказать, что пожелаю? — уточнил Старик.

— Чего хочешь завтра на обед?

— Молочного поросенка, жареного целиком со сладким картофелем, — торжествующе объявил Старик в полной уверенности, что потрясет этим интенданта.

Тот совершенно невозмутимо записал: «Молочный поросенок, зажаренный целиком со сладким картофелем».

— Готов ты поклясться, что я получу это блюдо? — выкрикнул Старик.

— Ты его хочешь, так ведь?

Старик заставил себя слегка кивнуть. Выражение его лица было идиотским.

— Значит, получишь.

Плутон свалился со своего дерева. И, лежа на земле, уставился на интенданта.

— Куропатку, нет, двух со всем, что мог бы пожелать король.

— Непременно, — ответил интендант, записывая заказ в блокнот.

— Господи, — прошептал Малыш. — А меня никто не спрашивает. Что происходит? Вас что, завтра должны расстрелять?

— Кончай ты, делай заказ на завтра, — раздраженно перебил его интендант.

— Свиную печенку с картофельным пюре и горячее молоко с запеченными яблоками. Это будет очень вкусно, и я досыта наемся. Может быть, последний раз в жизни.

— Мне poussin [70]с овощным рагу и pommes frites [71], — заказал Легионер.

Интендант непонимающе уставился на него.

— Такого блюда я не знаю. Говори по-немецки, бестолочь.

Легионер записал заказ на листке и отдал ему.

— Найди в словаре, и да поможет тебе Бог, если напутаешь.

— Суп из бычьих хвостов и десять перьев зеленого лука со спагетти. Яичницу из пятнадцати яиц с луком, обжаренную с обеих сторон, — сияя, заказал Бауэр.

— Ладно, — ответил интендант. — Я позабочусь, чтобы с обеих сторон обжарился даже лук, тупой ты скот.

Когда заказы сделали все, интендант закрыл блокнот и сунул его под кепи.

— Все ваши желания будут выполнены, глупые животные. Фон Барринг приказал, чтобы все вы наелись чего захотите. Батальон неожиданно получил дополнительные продукты, и он решил устроить пиршество.

— А сам что будешь есть? — спросил Порта.

— Свиные ножки с квашеной капустой, рубленые овощи, приправленных гвоздикой птиц — видимо, жареных голубя и цыпленка. Если в желудке останется место, съем еще пудинг.

Он ушел, а мы остолбенело уставились друг на друга.

Плутон снова взобрался на свое дерево и продолжал штопать носки.

Старик обратился к Петерсу, который, как обычно, курил трубку в одиночестве.

— За что тебя отправили в Двадцать седьмой полк?

Петерс молча взглянул на Старика, выколотил трубку и снова стал набивать ее, спокойно, задумчиво.