Колесники

То, что они нашли, поставило их в затруднение.

Один вертолет еще горел, почерневшие тела его пассажиров периодически можно было рассмотреть в дыму и пламени. На безопасном расстоянии над ним кружило облако пчел. Обугленные пчелы усыпали всю землю вокруг.

Фюзеляж другой машины был изуродован огромными вмятинами и сквозными отверстиями, через которые можно было просунуть кулак. Стекла были выбиты, а посадочный винт изогнут и обломан. Повсюду валялись трупы.

На песке виднелись следы диких животных, эдакая мешанина ямок и борозд. Несколько трупов были раздавлены, другие представляли собой немногим больше, чем груду окровавленного тряпья, приложенную к выпущенным кишкам. Над некоторыми все еще копошился живой ковер из пчел. Двое, как выяснилось при осмотре, были явно укушены ядовитой змеей: у них уже раздулись и стали фиолетовыми лодыжки. Мертвая гадюка, разрезанная пополам автоматной очередью, валялась поблизости. У очень многих бойцов были сломаны шеи.

В эпицентре погрома, на вершине плоской скалы сидел Подросток, умиротворенно взирающий на все это с высоты.

Когда спасательный отряд приблизился, Мозес слез вниз и пошел навстречу. Он разрешил охранникам проводить себя к Маленькому желтому вертолету, где женщина, в которой он признал свою настоящую мать, зарыдала и запричитала столь эмоционально, что впервые за все утро мальчик испугался.

Поскольку вертолет уже оторвался от земли, один из сопровождавших взял Мозеса за плечо, в то время как другой успокаивал женщину.

— Что здесь произошло?

Мозес ответил ему непроницаемым взглядом.

— За любым движением скрыт контекст истинных побуждений.

Глава 14 ТРАЕКТОРИЯ КАЛЛИСТО, 2220-й

Джонас на собственной шкуре познал, чем космисты заполняют бесконечные рейсы между звездами. Пруденс была отличным преподавателем, и поначалу это даже забавляло. Но два года длились ужасно долго, и к концу срока учеба порядком утомила. Подобно другим, он испробовал множество различных развлечений — как легальных на Земле, так и нет. Одно из правил гласило: что бы ни произошло в течение рейса, никогда не вспоминайте об этом вслух после того, как рейс закончен. Таким образом, вы можете спокойно сходить с ума, потворствуя своим любимым извращениям, и до тех пор, пока ваше безумие не причиняет вреда окружающим, никто не попытается вас остановить. В ограниченном пространстве корабля споров избегают любой ценой. И все равно во время рейса нередки акты нанесения увечий, беспробудное пьянство и депрессия. Представьте себе передвижной театр-шоу, бродящий по долам и весям, и себя в компании друзей-приятелей, проводящих бок о бок двадцать четыре часа в сутки, привязанных друг к другу эмоционально и вынужденных находить общий язык, потому что иначе или повесишься сам, или — все скопом. Рейс к Юпитеру нельзя было назвать путешествием, которое медики посоветовали бы для улучшения здоровья, но и беспрецедентным по стандартам космистов полетом он не стал.

Вот и финиш. Пруденс подгоняла «Тиглас-Пильсер» к светлой стороне Каллисто, а Джонас и остальные члены ВидиВи-команды снимали свое прибытие. Космистка знала, что Силы Решения Юпитерианской Проблемы обосновались на Европе, на той ее стороне, где приливно-отливные силы зависели от гигантской полосатой планеты. Глупо воображать, что они не засекли их прибытие, ведь сэру Чарльзу наверняка докладывают о каждом перемещении Пруденс Одинго и он знает, что она знает об этом… Ее план состоял в том, чтобы посадить ОС-модуль достаточно далеко от места захоронения колесников, чтобы не дать никаких полезные подсказок, даже если зонд СРЮП случайно наткнется на ее посадочную площадку. А закамуфлировать модуль сеткой раз плюнуть. Конечно, сэр Чарльз в конце концов все равно обнаружит их местоположение, но к тому времени остальная часть колесников будет на борту. Да сопутствует им удача.

Эйнджи и Черити сидели на веранде зоологического факультета Гума и наблюдали за прайдом львиц, преследующих стадо газелей Томпсона. Зебры и жирафы были перемешаны с веретенообразными, коричнево-красными белохвостыми антилопами. Львицам эта мешанина травоядных напоминала, наверное, кондитерскую распродажу — свежая помадка, полосатые мятные ириски, леденцы на палочке… Но у этих конфеток были ноги, которые они использовали с удивительной эффективностью, чтобы не угодить в чужой рот. В бинокль женщины могли рассмотреть расстроенную львицу, уставившуюся на полдюжины молодых газелей, что прыгали беспорядочно в воздух на всех четырех ногах — тип движения, известный как «гребенка», дезориентировал хищника.

— Все дети, когда вырастают, меняются, милочка, — сказала Эйнджи. — Не вини себя. У Мозеса был трудный период, неудивительно, что бедное дитя не желает говорить об этом. Подожди, все придет в норму.

— Я знаю, что придет, — вздохнула Черити. — Да только ждать тяжело. Он вырос, а я все это пропустила! Меня не было рядом, когда он больше всего нуждался во мне… Никого не было там с ним! Можешь вообразить, каково ему пришлось?