Колесница времени

— Не все чужим людям скажешь, а вы все же с подругой давно не виделись. — Лиля размышляла вслух. — В той аварии-покушении есть одна деталь… только вот какая… Что-то меня там настораживает, а начинаю в голове прокручивать — никак не улавливаю. Один факт непреложный — гильзы совпали. Если убийца собирал гильзы с мест наших убийств, он делал это для того, чтобы следствие не смогло установить связь нынешних убийств с давним покушением на Петра Кочергина. И почерк, почерк — очень схож. Как Петр Кочергин рассказывает — внезапный выстрел, когда он остановился на светофоре. И в тебя стреляли внезапно из кустов. И точно так же убили и тех троих. Теперь давай порассуждаем — кому была выгодна смерть Петра Кочергина? В то время он был женат. Но… его жена сама в аварии погибла. Его вторая жена — Раиса Лопырева. Какие у нее могли быть тогда причины покушаться на жизнь мужа своей сестры? Никаких. Она вышла за него потом замуж. Но она от смерти своей сестры выгоды особо не получила. Ей муж достался инвалид, в кресле, финансовую часть вопроса она сама вытягивала, помогала, сейчас вон весь дом их содержит, в том числе и Данилу, и Женю с ее мужем, орет на них, как хозяйка. Дальше идем в своих предположениях — кому могла быть выгодна смерть отца?

— Детям. Даниле и Жене, — тихо сказала Катя.

— Теоретически да, классическая версия. Еще кому?

— Женя обмолвилась, что ее мать — а я помню Марину, редкая была красавица, — изменяла ее отцу. Они даже одно время хотели развестись. Если предположить, что у матери в то время имелся любовник…

— Молодой любовник, — сказала Лиля. — Кстати, а что мы знаем о Германе Дорфе и его прошлом?

Катя вспомнила лицо Германа — вот здесь, на этой кухне.

Маленький такой местечковый ад…

— Лиля, я что-то совсем запуталась, я потерялась, — призналась она. — Я не знаю, как реагировать, как с ними общаться, как разговаривать и… ощущение постоянного вранья с моей стороны. И постоянных подозрений, что и мне они все врут.

— Мы должны раскрыть это дело, мы должны быть стойкими. — Лиля не хотела сдаваться. — Я сегодня ночую у тебя. Не знаю, в сердце подсказывает — надо побыть с тобой. Может, потому, что нам обеим сейчас тяжело, мы на распутье. И вообще, я же обещала тебя охранять.

Катя через силу улыбнулась подруге — Лилечка… ты в своем репертуаре. Но в глубине души теплилась радость — не одна, сегодня я не одна. Дружеское плечо в час сомнений и тревог — великое дело.

Глава 45 Нетрадиционная семья

Они были вместе этой ночью — Женя и ее муж Геннадий. Хотя в коммерческой палате имелась вторая кровать, Женя ею не воспользовалась.

Она сидела прислонившись к стене, а ее муж, которому сделали операцию на обеих руках, весь перебинтованный, приник к ней, своей жене, как ребенок приникает к телу матери.

Женя крепко обнимала его. Он прятал лицо на ее груди и шептал: прости, прости, прости меня…

— Все будет хорошо, — шептала ему Женя.

— Прости, прости меня за все.

— Все будет хорошо, слышишь? Мы вместе.

— Прости меня, Женечка.

— Ты все, что у меня есть, я люблю тебя. — Женя нежно гладила его по голове. — Ты — мой… Мы нетрадиционная семья. Это наш выбор. Мы все преодолеем, слышишь?

Геннадий целовал ее плечи и шею, зарывался лицом в ее тело.

— Прости, прости, я жизнь тебе ломаю… сломал…

— Нет, нет, не говори так, — Женя еще крепче обнимала его, успокаивая, удерживая, — нет, мой хороший. Пусть говорят что хотят. Мы нетрадиционная семья, и мы будем жить. Мы с тобой будем жить. Это все пройдет, только обещай мне — больше никогда так меня не пугать… Подумай, что будет со мной, если тебя не станет?

— Женька, моя Женька…

— Я твоя, а ты мой. А все остальное не важно.

— Так уж и не важно?

Женя смотрела в темноту, в эту больничную темноту. Она вспоминала иные ночи. Огонь в глазах Фархада, васильковые очи томного капризного Васеньки. Жар их тел, что не предназначался ей в ночи любви, но который она все равно ощущала, находясь с ними в одной постели.

Огонь в глазах Фархада, шофера… Он так хотел, так желал ее — она знала это, она чувствовала это. Но ничто в ее душе и теле не отвечало на его внутренний жар и молчаливый восторг. Он был лишь инструмент для достижения той цели, которую они стремились достичь с мужем. Женя размышляла над этим — может, все дело в ней и она порочна или фригидна? И поэтому ее устраивают такие вот отношения, такой вот расклад?

Нет, она не фригидна. В те моменты, когда Геннадий ласкал ее, она трепетала и вся раскрывалась навстречу его ласке.

Увы, для ласки нужен был стимул.

Гибкое мускулистое тело шофера Фархада.

Томные, сладкие стоны-охи жеманного Васеньки.

Но это ведь все плоть, желание, а оно преходяще. Главное-то совсем другое. Что?

Ребенок, которого они так и не зачали с мужем.

— Важно лишь то, что мы вместе, — прошептала Женя мужу. — Ты только обещай, что не покинешь меня.

— Я не покину тебя.