Колесницы Ра

— Они готовы ничего не делать, чтобы смыть позор сегодняшнего дня, — прошептал Фангар своим густым басом. — Не хотел бы я быть в тот день колесничим Ра, солдатом в бараках или слугой, ухаживающим за нагерами. Но завтра… Талли, по причинам, связанным с детством, Грэхемом Пайком и романтическими претенциозными мечтами, старался вспомнить, как выглядит драгоценная диадема принцессы Лары. Он шел по жарким улицам, проходил под балконами, на которые высыпали женщины поглядеть на процессию. У него возникли новые хорошие идеи, почерпнутые из литературы, и, не без помощи Фангара, он чувствовал небывалую уверенность. Здесь, в Ра, чувствовалась пожива, пожива, наполняющая его рот слюной. Ошейник с драгоценностями, снятый с трупа колес ничьей, уже лежал в мешочке на его поясе. И это было только начало. Храм Хамон-Ра смутно напомнил Талли храмы с массивными колоннами на Земле, в Древнем Египте. Культ Ра вел свое происхождение от цивилизации Нила. Храм Апен-Ра очевидно, тоже будет похожим. В определенные месяцы они передавали друг угу сказочное сокровище Амон-Ра.

Процессия, возглавляемая жрецами и аколитами, окруженная с флангов стражниками, поднялась на триста девяносто девять ступеней к главному входу. Везде были статуи. Птицеголовые, с львиными головами и головами нагеров, они ряд за рядом тянулись вдоль лестницы. В углах ступеней скопилась пыль. Мусор окружал колонны с гротескными капителями в стиле, который родился за тысячи миль отсюда в другом измерении и назван классическим греческим. Талли взбирался на ступени, чувствуя, что его сердце колотиться не только от возбуждения. Численность процессии продолжала расти, пока они проходили зал за залом, дворик за двориком, пока не достигли высоких бронзовых с золотом дверей, к которым подошли лишь маленькой группой, окружающей два паланкина, и с полудюжиной старших жрецов.

По сигналу скрытого гонга двери открылись. Они вошли в огромный, похожий на склеп зал, затененный, таинственный, с колоннами и пилларами, стоящими густо, как деревья в чащобе, от путаницы картин и скульптур разбегались глаза. Повсюду горели факелы. Люди пробирались, как муравьи, через лес колонн. Факелы были натыканы на колоннах, карнизах и в стенах, но промежутки между ними и углы все равно оставались не освещенными.

Амондей медленно шел впереди с окружающими его жрецами. кун остался с Талли, Фангаром и остальными наблюдателями. Обе принцессы, Лара и Номи, сошли с паланкинов и направились к двум золотым тронам, установленным по обе стороны пространства между колоннами. Это пространств ограждали низенькие перила из слоновой кости. Перед перилами стояли жрецы, подняв руки, с затененными лицами.

Все пространство между двумя колонами и тронами были занавешено огромным куском пурпурной материи. Молодые жрецы в желтых рубахах выдвинулись вперед и выжидающе поглядели на Амондея.

— Осталась лишь пустота! — высоким дрожащим голосом воскликнул Амондей. — Вот что открылось глазам двух чужеземцев, которые, однако, являются людьми чести и ищут славу Амон-Ра, Йонафрен высшего храма Хамон-Ра. Святое место пусто, бесплодно, без света Линафрена. Откройте! Откройте! Откройте! Пусть чужеземцы увидят славу и позор Хамон-Апена! Позвякивая золотыми украшениями, пурпурные занавесы медленно раздвинулись.

Глава 11

Когда занавесы раздвигались, Талли заметил темные пятна на пурпурной матери и понял, что это кровь. Затем он увидел такое, что по телу словно пробежал электрический ток. Он увидел массу драгоценностей всевозможных цветок, форм и размеров, золотые и серебряные украшения, окружающие темное пятно тьмы. Блеск драгоценностей слепил так, что он вынужден был прикрыть глаза. Но — более, чем он увидел, более, чем почувствовал — Талли испытал боль, физически парализующую боль вторжения в мозг. Задыхаясь, он открыл рот. Боль терзала его, начавшись с царапанья в мозгу, она разлилась по всему телу. Он потерял равновесие и навалился на Фангара. Он ничего не видел, не слышал, не чувствовал.

И однако… Однако, как-то, словно он всматривался сквозь туманную завесу, он начал сознавать присутствие пятнышка интенсивного белого света. Оно вонзилось в самую сердцевину его существа. Он не мог судить, где оно было, расстояние, местоположение. Вокруг этого интенсивного горящего центра он мог почувствовать — только почувствовать! — кипение неопределенных бесцветных цветов. Затем все исчезло. Он обнаружил, что стоит перед храмом, поддерживаемый Фангаром, и кун встревоженно глядит на него.

— Истина, что он один из владеющих, — сказал Амондей. — Трансцедентная демонстрация бесспорно указала на него. Он благословленный Амон-Ра. Теперь я восстановил веру в то, что было утратил.

Боль совершенно исчезла. Талли чувствовал себя прекрасно.

— Ты пришел в себя, Рой?

— Конечно, Фангар, конечно. Не знаю, что это накатило на меня. Фангар выглядел беспокойным.