Колесницы в пустыне

…Отчетливо видны два человека, стоящие на странном сооружении — то ли на повозке, то ли на тачке; оба привязаны за руки к вертикальному шесту, прикрепленному к днищу повозки. Сзади у повозки длинная рукоять, так что бестиарий (так назывался у римлян тот, кто следил за дикими зверями) мог поворачивать сооружение в любую сторону. Сущность бесчеловечной затеи состояла в том, что привязанных к шесту пленников вытаскивали на арену, а затем выпускали голодного хищника — тигра, льва или леопарда. Находясь на безопасном расстоянии, бестиарий поворачивал повозку в любом направлении, а обезумевший от голода хищник терзал то одного, то другого связанного пленника. Бестиарий был обязан максимально продлить агонию жертв: быстрая смерть пленников не устраивала требовательных и избалованных зрелищами обитателей виллы и их гостей. Но вот что самое удивительное: светловолосые, рослые, голубоглазые пленники в этой сцене — гараманты, именно их терзают леопарды. Пойманные гарамантами в Африке, перевезенные через пустыню и проданные римлянам, леопарды снова встретились с гарамантами, на этот раз в совершенно иной роли: мучитель и жертва поменялись местами.

Около 668 года н. э. арабский военачальник Укба ибн-Нафи захватил район между Бенгази и Триполи и пошел с войском на юг, к Феццану. Ибн Халдун был единственным хронистом, который сообщил о конце гарамантского царства: «Когда их правитель вышел из Джермы встретить Укбу, всадники окружили его, оттеснили от эскорта и заставили спешиться. Шесть километров брел в пыли и крови царь до резиденции арабского военачальника.

— Почему ты так со мной обращаешься? — спросил царь Укбу.

— Это тебе урок, — ответил тот. — Нельзя воевать против арабов».

И отправил царя в цепях в Египет. Мощная волна ислама захлестнула Северную Африку. В ней должно было раствориться все то, что еще продолжало независимое, обособленное существование, — отдельные группы несмешанных племен, население забытых оазисов и вади… Но все ли растворилось?

И здесь начинается вторая, главная часть нашего рассказа о колесницах. Народ, насчитывавший несколько сот тысяч человек и имевший высокую культуру, не мог исчезнуть бесследно, рассуждали африканисты. Надо постараться представить, куда могли отойти теснимые арабами гараманты. Будучи этнически разнородными, они, видимо, расходились в разных направлениях различными по величине группами. Тассилин-Аджер, Ахаггар, Эннеди и Тибести могли стать конечными пунктами таких откочевок. Вывод ученых: большая часть гарамантов участвовала в создании этнической общности туарегов и теда.

Сначала о туарегах. Одним из первых их сходство с гарамантами заметил английский писатель и путешественник Дж. Уэллард. Он писал о своих наблюдениях: «Те туареги, что зовут себя благородными, имеют бронзовую кожу, они шести футов ростом и являют собой абсолютное сходство с теми двумя плененными гарамантами, изображенными на напольной мозаике в Злитене».

Сегодня есть и другие аргументы.

Туареги выращивают скаковых верблюдов «махри» и лошадей; в их фольклоре красивая женщина сравнивается с кобылицей. Их скотоводческий уклад, поставки соли из отдаленных районов суданской зоны на север — все это наводит на мысль о гарамантском наследии. Удивительные аналогии прослеживаются при сопоставлении социальных структур у туарегов и гарамантов: классовая стратификация на расовой основе у туарегов повторяет то же явление у гарамантов. На высшей ступени у туарегов находятся европеизированные ливо-берберы — ахаггары. У гарамантов — тот же ливо-берберский элемент с эгейской «примесью». Низшие слои у туарегов — негроидные племена. То же наблюдалось в обществе гарамантов. Одинакова и принадлежность обоих народов к хозяйственно-культурно-му типу скотоводов-кочевников. И те и другие совершали рискованные набеги на соседей. Свободолюбие туарегов тоже напоминает о гарамантах, оказывавших упорное сопротивление Риму и Византии.

Ремесленники-кузнецы — презираемая, обособленная каста у туарегов, они чужды в расовом отношении основному этническому ядру. По некоторым смелым предположениям, это потомки тех самых «пещерных эфиопов» Геродота, за которыми охотились гараманты.

Поверх синей накидки туареги-ахаггары носят две широкие, перекрещивающиеся на груди ленты, сплетенные из цветных шелковых шнурков. На египетских фресках мы видим такие ленты у ливийцев, да и на скалах вдоль дорог гарамантов есть изображения людей с перевязью на груди. Как предполагает английский исследователь Р. Лоу в интересной статье о транссахарской торговле, напечатанной в английском «Джорнел оф Африкен хистори», ленты являются свидетельством христианства, которое гараманты приняли в 569 году н. э. Современные же туареги даже сохранили, правда в немного искаженном виде, некоторые библейские имена.

Теперь о другом народе.