Колесо

Я задумался о том, как проснулся в этой комнате. Может быть, я и вовсе не проснулся? Все эти вещи: неизвестная комната из телевизоров, странное поведение ребят, строгая одежда, некая Аяма, эмодзи – как будто нереальные.

Вообще-то у меня сегодня была запланирована встреча с Бэтт и ее мамой: нужно было помочь с ремонтом в их доме. Я должен был проснуться рано утром у Криса и поехать к ним. У меня был четкий план на сегодняшний день и… теперь я сижу вот здесь в непонятной странной комнате.

Колесо начало останавливаться: в этой гробовой тишине только и слышно замедление скорости его вращения. Мне так не хочется знать, что мне выпало. Этот страх неизвестности просто преследует меня с того момента, как я тут проснулся. Тем не менее, я решаюсь и открываю глаза.

16. Колесо

Мой главный позор.

17. Дэвид

Мое сердце забилось сильнее. Нет, нет, нет! Черт! Так, веди себя спокойно. Не делай вид, что тебе плохо, иначе тебя все раскусят. Надо рассказать о чем-то другом, но только не о том случае.

– Интересно, – загадочно заявила Аяма, – позвольте вам кое-что показать.

Передо мной на стене началась демонстрация нарезки роликов из YouTube с неловкими моментами из жизни разными людей: падениями, танцами, пениями. Такое видео подойдет отлично для какого-нибудь пьяного вечера с друзьями и знакомыми, но только не для данной ситуации.

– Каково это, когда вас снимают в подобном неловком положении, а потом выкладывают видео в сеть? Может быть зрителям это смешно, но каково это быть тем человеком, которого снимают? Вам должно быть знакомо это, мистер Проун, – намекала Аяма.

Нет! Аяма все знает обо мне! А может она блефует? Дыши глубоко, Дэвид и делай вид, что все в порядке. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Следуй советам Эммы. Мой стул резко развернулся на сто восемьдесят градусов – я увидел недоумевающих однокурсников, из-за чего внезапно резко почувствовал страх в области солнечного сплетения. Я почувствовал, как сильно покраснел и уже начал жалеть, что сел за это колесо первым. Может быть, не стоило этого делать? Но кто бы тогда пошел? И что было бы тогда?

– Итак, Дэвид Проун, – вновь обратился ко мне компьютерный женский голос, – расскажите о своем самом главном жизненном позоре.

Я сильно зажмуриваю глаза и вспоминаю свои ощущения, когда переживал то ужасное мгновение. Все меня видели, все меня знали! Я не хочу. Не хочу! Я вновь пытаюсь глубоко дышать, но делаю это слишком громко. В мою голову то и дело лезут надоевшие вопросы о том, какого черта мы тут все оказались, и что вообще происходит.

– Мы знаем, что вы чувствуете, мистер Проун.

– Да?! – возмутился я. – Тогда вы зачем заставляете меня рассказать о своем самом главном позоре? Зачем? Зачем это вам нужно? Скажите мне!

– Слишком много вопросов, мистер Проун, – спокойно ответила Аяма, – вам же лучше рассказать то, что нужно, как можно раньше.

– Да вы же знаете, что это неприятно! Это ужасно!

– Увы, мистер Проун, вам выпал сектор «Позор», поэтому вам нужно рассказать о своем главном позоре. По-другому никак. Ладно, не будем тянуть время.

Мои однокурсники смотрели на меня и молчали. Мне показалось, что я актер, участвующий в спектакле, а ребята – обыкновенные зрители.

– Я не буду ничего рассказывать! – прокричал я.

– Оу, а мне интересно, – тихо смеялась эта стерва Кейт.

– Заткнись ты, ясно?!

Черт побери, вот лучше бы она сидела на моем месте и знала, каково мне.

– Эй, – недовольно заявил Крис, – не надо тут ей грубить.

– Крис! – обратился я к нему. – Она будет и над тобой смеяться, почему ты ее защищаешь?

– У нас мало времени, – сказала Аяма. – Давайте, мистер Проун, я дам вам десять секунд. Тик-так-тик-так-тик-так.

На экране появилось десять эмодзи: на этот раз это были обычные смайлики.

– Да понял я. Понял!

– Десять, девять, восемь, семь, шесть… – отсчитывала Аяма и с каждым новым числом смайликов становилось меньше.

– Хорошо, хорошо, – быстро ответил я, – в прошлом году перед поступлением в университет мы с друзьями пошли в бар, и ко мне начала приставать немножко полная девушка. На меня глядели все посетители бара и смеялись.

– Ох, мистер Проун, а врать нехорошо. Это очень нехорошо. Придется вас наказать.

– Что вы собираетесь делать?

Неожиданно наверху разошелся один из экранов, спустились большие наушники и… А-а-а-а-а! Хватит! Хва-а-а-а-тит!! Этот отвратительный громкий звук убивает меня!

– Перестаньте! Перестаньте! Нет! – умолял я.

Этот ужасный звук прекратился, и наушники опять поднялись наверх. Что это такое было? Я такого в жизни не слышал. Такое чувство, что в мою голову вставили сто дрелей и одновременно включили их на полную мощность.

– Теперь расскажите о своем самом главном позоре за всю жизнь.

Господи, что за чертовщина происходит? Я нахожусь в этой долбаной комнате и должен рассказать о том страшном позоре!

Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, чтобы не видеть своих однокурсников.

– Три года назад… – начал я рассказывать.

– О, мистер Проун, вам нужно открыть глаза!

– Вы издеваетесь? – их моих глаз начали поступать слезы. – Что вы себе позволяете?