Колесо Фортуны

Она наконец остановилась, забралась в тележку и оглянулась на двоих мужчин, стоявших у метки с отвисшими челюстями и мешками для клюшек, прижатыми к ширинкам.

— Жду победителя. Удачи.

Она сделала мне знак двигаться к клубу.

Я очень не скоро отыскал педаль сцепления.

Тропинка шла через рощицу. На полпути Дебби попросила меня остановиться.

— Лучше нацепить что-нибудь, — сказала она, смеясь.

Я смотрел, как она быстро надевает лифчик, юбку и блузку. Трусики она оставила между сиденьями.

— Сейчас бы принять душ, — сказала она. — И снять все эти ленточки.

Она села обратно в тележку и положила руку мне на ногу, как раз рядом с промежностью.

— А тебя я хочу поблагодарить за то, что ты был так мил.

— Не стоит, мне было очень приятно, — сказал я, и это было правдой. — Ты действительно будешь там, в номере, с победителем?

Дебби засмеялась.

— Да, но ничего не произойдет. Это было единственным условием, которое я поставила перед ними: не лапать, только смотреть. Джон полностью опутал комнату проводами. Я буду давать большое шоу, но всю работу за меня будет делать иллюзия. Поверь мне, победитель не заметит разницы.

— Охотно верю.

Дебби кивнула и раздвинула ноги так, чтобы я смог увидеть иллюзию ее промежности.

— Ты ведь играешь в гольф лучше, чем эти люди?

Я кивнул.

— Я профессионал. Они любители. Я лучше.

— Я тоже профессионал, — сказала она. — Во всяком случае, до тех пор, пока не окончу школу.

Она еще шире раздвинула ноги.

— Хочешь маленькое шоу? Но только не трогать. Можешь нарушить проводку.

— Это ведь не ты, да?

Она покачала головой.

— Не-а.

Я посмотрел на ее промежность, затем на безупречно красивое лицо.

— Спасибо, — сказал я, качая головой. — Но лучше я останусь в реальном мире, таком, каков он есть.

— Я знала, что ты так скажешь, — сказала она. Она схватила свои красные трусики и натянула их движением, которое, думаю, будет еще долго мне сниться.

Все же я сумел довезти ее до старенького «Датсуна», припаркованного на стоянке, и попрощаться. Когда она уселась за руль, иллюзия задрожала и исчезла, оставив в машине мокрую от пота, опутанную ленточками женщину. Она помахала мне из окна и уехала. Настоящая Дебби понравилась мне больше, чем журнальная блондинка.

Я пошел к клубу и присоединился к проигравшим, когда они толпой направились к девятой лунке, чтобы посмотреть окончание турнира.

Гарри одолел лунку и закончил турнир Единственным Выжившим. Я вручил ему ключи от номера Дебби и просидел остаток дня в баре, думая о Дебби, настоящей и иллюзорной.

Вечером я принес Поле цветы.

Когда она отправилась спать, я провел целый час перед зеркалом, разглядывая себя и удивляясь.

Насколько глубоко во мне спрятан я настоящий?

Пол Деллинджер ИГРА В КОСТИ СО ВСЕЛЕННОЙ

Когда похожий на плесень налет, покрывающий поверхность астероида, помахал ему в ответ, Лаки Старр забеспокоился, что удача начинает ему изменять.

Все шло точно по графику. А теперь, впервые с тех пор, как они покинули Землю, жизнь — или что-то разительно ее напоминающее — продемонстрировала свои неприглядные признаки.

Время для этого было более чем неудачным.

Лаки повторил движение, которое сначала сделал шутки ради, то есть поднял руку в скафандре и слегка помахал ею.

Крошечные сероватые усики, еле различимые на скалах, где они гнездились, вновь приподнялись и медленно колыхнулись из стороны в сторону.

Он повернулся, насколько мог, к своим наблюдателям, не сдвигая с места ботинок на липкой подошве.

— Вы это видели? — спросил он.

— Что видели? — раздался в шлемофоне голос Андреа Гардейн. — Я говорила тебе, когда ты настаивал на полете сюда, что там ничего не увидим, кроме космического обломка толщиной в полмили… — Наконец она поняла, на что он показывает, и подплыла ближе. — О, преисподняя, — тихо выдохнула Андреа.

— Ага. По-моему, лучше вернуться к капитану Роджерсу.

Он знал, что это было не то открытие, которое способно обрадовать капитана.

На самом деле Роджерс был недоволен им с самого старта. Еще когда Лаки представлялся ему в центре подготовки астронавтов в Хьюстоне, предъявив выигрышный билет на этот полет, между ними словно кошка пробежала.

— Это действительно твое имя? — первым делом спросил Роджерс. — Что это за имя такое?

— Мои родители были поклонниками Азимова, — устало объяснил Лаки. Ему не впервые задавали подобный вопрос. — Поскольку фамилия у нас и так совпадала с фамилией персонажа, меня и назвать решили в его честь.

— Что это за Азимов такой? — спросил Роджерс.

Лаки уставился на него. Чтобы в космическом бизнесе был человек, не знающий этого имени? Он напомнил себе, что является профессиональным архивистом, чья работа заключается в переводе всего написанного на недолговечной бумаге во всемирную базу данных, к которой у каждого есть доступ, и что его специальностью были как раз писатели категории Азимова — область, интерес к которой был сформирован родителями.

И тут его взгляд упал на именную табличку на комбинезоне собеседника.

— Энтони Роджерс, — прочитал он, расплываясь в широкой усмешке. — И вы полагаете, что мое имя странно звучит?