Колесо Фортуны

Таким образом, вместо того чтобы озлобиться, Иван Опанасович проникся к Сашку, а через него и к его товарищам расположением и даже некоторым уважением. Вот почему, когда на его голову свалился американец и он не знал, что делать, где искать помощи, Сашко Дмитрук своим появлением напомнил о себе и своих товарищах, Иван Опанасович высунулся из окна и окликнул Сашка, тот остановился.

- А ну-ка, зайди до меня.

- А шо такое, дядько Иван? - с опаской спросил Сашко. Ему вовсе не улыбалось повторение недавней порки.

- Да ты что, боишься? Дело до тебя есть...

Сашко вошел в кабинет и остановился у порога.

- Давай, давай ближе. Садись вот тут.

Сашко осторожно присел на краешек стула, готовый каждую секунду вскочить и убежать.

- Ну, как она, жизнь? - спросил Иван Опанасович.

Сашко двинул одним плечом к уху и стесненно улыбнулся.

- Нормально.

- Бегаем по селу, воробьям дули показываем?

- Не, я и дома помогаю...

- Знаю я вашу подмогу... Целый день, как лягушата, из Сокола не вылезаете.

- Так каникулы же, дядько Иван!

- Да нет, я не против, сам такой был... Чего ж не купаться, если вода теплая?.. - Иван Опанасович мямлил, ища "подхода", не нашел его и решил говорить напрямик, без всяких подходов. - Тут дело такое. Важное дело. Понятно? - Не сводя с него взгляда, Сашко торопливо покивал. - Приехал до нас американский турист.

Слыхал? Ну вот. А переводчик заболел.

- Так я знаю, батько ж его в больницу возил, - сказал Сашко.

- А? Ну да!.. Так вот, значит, американец остался один, и что он, к примеру, сейчас делает - неизвестно...

- Чего ж неизвестно? - сказал Сашко. - Рыбу ловит.

- Ага! Так ты его уже видел?

- А конечно! Здоровый такой, бровастый... Брови такие черные, мохнатые, глаз почти и не видать, а голова седая...

- Точно! Он самый! - покивал Иван Опанасович.

- Так он по берегу Сокола ходит со спиннингом...

Спиннинг у него - закачаться! Я таких сроду не видел...

Ничего еще не поймал, - деловито заключил Сашко.

- То нехай ловит на здоровье... Не сегодня-завтра за ним приедут заберут отсюда, но покуда он тут - мы за него в ответе, значит, надо за ним как-то приглядывать. Понятно? - Сашко поспешно кивнул. - Кому это поручить? Люди в разгоне, при деле... Не отрывать же от работы? Да и неудобно как-то - ходить за человеком по пятам, а он, может, ничего такого и не думает... Ну вот... А вы все одно целый день на речке, в лесу болтаетесь. Вот тебя, к примеру, никто не просил, а ты и так все видел. Я и подумал: хлопчики вы уже разумные, сознательные, вам вполне можно поручить это дело.

- А конечно, дядько Иван! - сказал Сашко и весь готовно подобрался.

- Только действовать надо с умом, - продолжал Иван Опанасович. - Не ходить за ним по пятам, не торчать перед глазами, а так вроде вам до него никакого дела нету - вы сами по себе, он сам по себе. Издаля так, незаметно... Ну, и никому не болтать про это, держать язык за зубами.

- Все понятно, дядько Иван! - сказал Сашко, и глаза его блеснули. Наблюдение будем вести скрытно... - Сашко не пропускал в клубе ни одной кинокартины, больше всего любил картины про разведчиков и многое из них почерпнул. - А в случае чего - действовать по обстановке?

Иван Опанасович уловил металлический блеск в глазах Сашка и похолодел. Если бы он знал про джиннов и верил в них, он бы понял, что сам, можно сказать, своими руками выпустил из бутылки джинна мальчишеского воображения, а что этот джинн может натворить, предугадать не в состоянии даже он сам... Иван Опанасович про джиннов не слыхал, но когда-то и сам был пацаном. Он не стал гадать, что выдумают эти нынешние пацаны, он представил, что ему скажут, когда вызовут в Чугуново, и тут его бросило в жар...

- Нет! - твердо и решительно сказал он. - Никак не действовать! Ваше дело - смотреть. И точка! Понятно?

- А чего ж, конечно, - без прежнего энтузиазма сказал Сашко. - То я уже пойду?

Дела наплывали одно за другим и мало-помалу оттесняли американца на задний план, пока он не затерялся в суматохе, телефонных звонках и спорах. Иван Опанасович шел домой обедать, когда издалека донесся звонкий детский крик: "Дядько Иван! Дядько Иван!" Иван Опанасович остановился, кое-где за плетнями, привлеченные криком, появились лица любопытных. Вздымая пыль, к нему бежал маленький Хома Прибора, а следом ковылял его толстопузый щенок.

Подбежав, Хома, выполняя, очевидно, инструкцию, оглянулся по сторонам и поманил рукой Ивана Опанасовича, тот нагнулся над ним.

- Чего тебе?

Громким таинственным шепотом Хома сообщил:

- Сашко сказал - уже!

- Что уже?

Хома наморщил, лоб и оттопырил губы, вспоминая про себя все, что Сашко поручил ему сообщить.

- Тот дядька американец уже пошел до дому.

Иван Опанасович, с трудом удержав ругательство, выпрямился.

- Ладно... Беги скажи Сашку, чтобы потом до меня пришел.

Хома припустил обратно.

- Шо там такое, Иван Опанасович? - окликнули его.

- А! - отмахнулся председатель. - Ребячьи йграшки.

К тому времени, когда пришел Сашко, возмущение его несколько пригасло, но решение не изменилось.