Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века

И успех «шутовской карты мира» не в последнюю очередь был связан с тем, что, активируя в сознании современников расхожее представление о мире как театре, она подкрепляла его авторитетом античности. Характерно, что именно эту карту упоминает Роберт Бёртон в Анатомии Меланхолии, стремясь убедить читателей в том, что «весь мир безумен, охвачен меланхолией, впал в слабоумие, что он (как его не столь давно изобразил Эпиктоний Космополит на составленной им карте) подобен голове глупца (и составитель карты присовокупил еще к ней такую надпись: Caput helleboro dignum [Голова, нуждающаяся в чемерице]), голове душевнобольного, cavea stultorum, что это рай для недоумков или, как сказал Аполлоний, всеобщее узилище для простаков, обманщиков, льстецов и прочих, которое нуждается в переустройстве».[668] Бёртон, с его склонностью к интеллектуализму и отслеживанию перекличек между сущностями, чья связь неочевидна – именно на этом и строится «Анатомия меланхолии», – увидел в «шутовской карте» эмблему, воплотившую в себе мир, каким он видится отрешенному интеллектуалу мир как обитель бессмысленной суеты, «a tale/ Told by an idiot, full of sound and fury,/ Signifying nothing» (Повесть,/ Рассказанная дураком, где много/ И шума и страстей, но смысла нет, – Шекспир. Макбет. Акт V, сцена 5. Пер. М. Лозинского).

И если «сердцевидная» карта Фине 1536 г. могла читаться как эмблема, оставаясь все же, в первую очередь, картой, то антверпенская «шутовская гравюра» претендовала именно на создание эмблематического образа мира, погруженного в безумие. Отметим, что карты в ту эпоху сперва печатались отдельными листами, и лишь потом, когда у картографа или издателя накапливалось достаточное количество публикаций, они сводились в атлас – с тех же граверных досок делалась новая печать – но теперь на обе стороны листа наносились разные изображения и листы сшивались под переплет; что касается эмблем, то они изначально издавались книгой – начало тому положила Emblematum liber (Книга эмблем) Андреа Альчиато (Alciati 1531), напечатанная в 1531 г. в Аугсбурге и за два века выдержавшая не менее 130 переизданий по всей Европе,[669] породив параллельно множество сборников эмблем, составленных другими авторами. И тогда в антверпенской «шутовской карте» можно и нужно увидеть эмблему, «извлеченную из-под переплета» и отправленную «в самостоятельное плавание».

«Шутовскую карту» 1590 г., стремящуюся, с одной стороны, эстетизировать географический объект, а с другой, концептуализировать его, можно отчасти рассматривать как предвестницу карт с декоративными бордюрами. Эти бордюры в определенной степени изъясняли и комментировали карту, трансформируя ее смысловой посыл.

Впервые бордюр, декорированный аллегорическими фигурами, на географических картах появился в 1594 г., когда Петер Планций напечатал в Амстердаме карту мира Orbis terrarum typus de integro multis in locis emendates, украшенную по полям олицетворениями четырех известных тогда континентов, гравированными Теодором де Бри.

Сами эти гравюры были изготовлены де Бри много ранее, совсем по другому поводу – они служили оформлением книги о жизни аборигенов Нового Света, изданной в 1585 г. Тем самым перед нами пример действительно декоративного оформления карты, когда изображения на полях скорее обрамляют, чем комментируют центральный объект – orbis terrarum. Однако генетически такое решение было подготовлено предшествующей историей европейской картографии и визуальной культурой XVI в.

Чаще всего на бордюрах изображались в виде аллегорических фигур Первостихии – огонь, воздух, вода и земля, призванные подчеркнуть, что карта дает представление именно о физической географии Земли. Таково оформление карты Nova Delineatio Totius Terrarum (Новая Прорисовка Земли), выполненной Арнольдом Колоном и изданной в 1655 г. (ил. 74)

Петер Планций. Orbis terrarum typus de integro multis in locis emendates. 1594

По углам карты расположены женские антропоморфные олицетворения стихий: Огня (держит в протянутых руках гнездо с пылающим Фениксом), Воздуха (поддерживает над головой облако), Земли (сидит на дремлющем льве) и Воды (держит над головой парусник); все фигуры, кроме олицетворения Матери-Земли, обнажены. Кроме того, по центру карты вверху изображена фигура Дня в образе Аполлона, соотносимого с Солнцем, и Ночи в образе Дианы, соотносимой с Луной.