Колесо Фортуны (СИ)

— Пришлось ему довольствоваться моей рукой, — он щелкнул пальцами. — Но я уже принес Смерти первую жертву, встав на путь бессмертия. Тот юноша оказался оборотнем. Он напал на меня, но благодаря ему я увидел, на что стал способен.

— Что же с ним стало, ваше величество? Напасть на короля — преступление, которое можно смыть только кровью, — Маг склонился, и кость подлокотника впилась ему в руку.

— Вышвырнул как последнюю шавку, но перед этим следом за моей плотью затолкал в пасть окровавленное платье его возлюбленной, чтобы он учуял, кто был ее первым мужчиной. Кому она подчинилась, — огоньки в его глазницах недобро полыхнули, и скелет заозирался. — Вновь этот аромат…

— О чем вы? — Маг увидел мелькнувшую в воздухе белесую фигуру, но было поздно. Зэодер вскочил с трона и метнулся к Амальтее, схватив ее за руку, словно та была из плоти и крови.

— Я знал, что не ошибся! — воскликнул король. — Как же нехорошо, господин чародей, скрывать от меня эту живительную силу, эту красоту, ах… Фортуна послала тебя ко мне! — восхищенно зашептал Зэодер, приникая ртом к девичьей руке и даря поцелуй.

Амальтея взирала на короля невозмутимым взглядом.

— О нет, меня отправила иная госпожа, — девушка провела ладонью по мантии Зэодера. На кончиках ее пальцев заклубилась тьма, соткавшись в клинок. — Слишком долго ты избегал Смерти, пришла пора, уйти туда, где тебя давно ждут, — прошептала Амальтея, впившись взглядом в его пустые глазницы. «Пустота» проткнула короля.

— Но ведь и ты там будешь, — усмехнулся Зэодер, осыпаясь прахом.

Красные огоньки потухли, череп упал на единственную уцелевшую руку, чей палец указывал на окно.

«Перст короля», — понял Маг и, схватив его, осмотрелся. Кости в комнате Зэодера стали трещать и осыпаться, но как только касались пола, превращались в прах.

Замок вздрогнул, заскрипел, где-то обрушилась одна из стен, а затем и башни. Воздух наполнился многочисленными криками, которые мгновенно подхватил ветер.

Изумленный Маг перевел взгляд на возлюбленную. Ему стало трудно дышать. Прах забивался в горло и нос, заставляя глаза слезиться.

— Как ты могла? — прохрипел он, осознав, на что пошла Амальтея ради спасения душ.

Девушка усмехнулась, и клинок на ее ладони растворился, вернувшись в Пустоту, откуда был призван мертвой в мир живых.

— Я свободная душа, и лишь мне одной это было по силам, — она протянула к Магу руку, и внезапно ее лицо скривилось от болезненной гримасы. — Они зовут меня к себе… зовут, — Амальтея отступила к окну.

— Сопротивляйся! Ты можешь! — взревел Маг. — Не смей поддаваться, слышишь меня, Тея?!

На его крики примчались Паж с волком.

— Господин, замок рушится! — Эверет запыхался, на щеках горел румянец, а руки были перепачканы в саже. Когда началась тряска, он жарил картошку на кухне.

Напротив окна мальчик заметил ту самую девушку, чей призрак видел в своих снах.

«Кто она?» — Паж увидел побледневшего Мага, сжимающего чью-то кость. На полу валялась мантия короля.

— Не могу, — выдавила Амальтея и сорвалась вниз, исчезнув во тьме бушующих волн. Их чернота поднималась вверх, неистово билась о стены замка, желая разрушить.

— Тея! — Маг бросился к подоконнику, но увидел в море синеватые переливы Пустоты. Проход в мир Смерти был открыт.

— Забирай мою седельную сумку, коня и убирайтесь из замка, — процедил Маг, глядя на Пажа желтыми глазами, а затем сунул кость ему в руку.

— Но как же вы? И мое обучение волшебству? — спросил Эверет, но его вопросы остались без ответа. Незримый поток силы подхватил их с оборотнем и вынес прочь со второго этажа.

Подняв ладони над собой, словно удерживая ими всю тяжесть строения, Маг закрыл глаза и взглянул на происходящее внутренним зрением. Паж быстро забрал сумку и поторапливаемый волчьим рыком бросился вон. Как только они оказались за пределами замка, Маг перестал сдерживать разрушение и выпрыгнул в окно.

Холод морской воды сомкнулся над его головой. Пустота поглотила неожиданного гостя.

[1] Энтони Льюис «Таро просто и понятно».

[2] Помещение для слуг.

[3] От англ. Blot — клякса.

Глава 8 Смерть

«Смерть не является концом всего — это переходное состояние».

Фортуна породила Пустоту из кошмаров, в которых видела тьму и смерть.

То были черные уставленные надгробиями земли. С вечно хмурого неба падали хлопья пепла, они ложились на ветви мертвых седых деревьев, укрывали могилы.

Смерть наведывалась сюда так же редко, как и ее госпожа. Куда ни ступи, вокруг холмики, внутри каждого покоились чьи-то кости, не сожженные в мире живых.

Маг стоял между оплывших могил, окруженный полуразрушенными гробовыми плитами.

Переход из мира живых дался ему невыносимой болью. Смертное тело не выдержало, сильно обгорев, а местами и вовсе обуглившись, и сейчас было покрыто лохмотьями, словно опутанное бинтами.