Колесо Фортуны (СИ)

— Не превращусь. Я готов к трудностям….

— И смирению, — Маг изогнул бровь. — Нам предстоит длительный переход к горам. Ты по-прежнему с нами? — он посмотрел на оборотня.

Волк бросил остатки мяса в огонь и скрипнул клыками.

— Посмотрим….

Глава 9 IX Жезлов

«Один удар, возможно, еще придется отразить, но он будет последним»[1].

Виолент Кнайт

Море бушевало. Небо прорезали яркие вспышки молний, в свинцовых тучах грохотало, оглушая экипаж. Темные волны беспрестанно бились о борт корабля, будто желали пробить в нем брешь. Сильные порывы ветра до треска раздували паруса, натягивая тросы.

Виолент не мог долго оставаться в небольшой каюте, прячась от ливня и поглядывая на упирающихся в стены пассажиров. Худощавый мужчина с зеленеющим лицом не расставался с ведром, вцепившись в него как в самую дорогую вещь и исторгнув очередную порцию блевотины. Сидящий напротив торговец в ярких одеждах щелкал цепочкой. Если бы Кнайт не приглядывался, то не заметил бы, что «украшение» тянется от мужчины к девушке. Ее руки прятались в глубоких рукавах, а лицо скрывала тень капюшона. Торговец о чем-то переговаривался с другим пассажиром — каменщиком, чьи инструменты лежали в специальном ящике под лавкой.

Устав от постоянных хрипов страдающего морской болезнью пассажира и спертого воздуха, Кнайт ушел.

Верхнюю палубу заливал непрекращающийся дождь. Порыв ветра бросил в лицо холодные капли, оставив на губах солоноватый привкус. С жадностью вдохнув морской воздух, рыцарь увидел в разрыве облаков крохотный огонек. На миг тот показался ему маяком Форта, но приглядевшись, Виолент понял: это всего лишь звезда.

Рейдж находился в стойле под трепыхающимся навесом из парусины, переступая копытами и вороша разбросанное сено. Кнайт предпочел бы проделать весь путь рядом с конем, дыша навозом и конским потом, нежели в тесной каюте с постоянно блюющим человеком. Похлопав белогривого по холке и подсунув припасенное яблоко, рыцарь обернулся.

На палубу вышел торговец. Девушка следовала за ним. Цепочка натянулась, когда она приблизилась к борту, впившись побелевшими пальцами в его край. Вспышка молнии озарила ее темные глаза и вьющиеся коричневые узоры на тонких пальцах. Кочевницы носили их вместо украшений, почти у каждой целительницы были такие.

Они переглянулись, и девушка вмиг опустила глаза.

«Рабыня?» — Кнайт бросил взгляд на перешептывающегося с капитаном торговца. «Решил подзаработать на перевозке живого товара».

В Фэйте была запрещена работорговля, и неважно кого поймали, русалку или того же гоблина, который до этого сам ловил забредших в горы людей, обрекая на рабский труд в шахтах. До коронации Ульриха Валантайн подписал указ о смертной казни за работорговлю.

«Видимо, торговца это не касается, раз решился на подобное. Скольких еще девушек он сумел вывезти из Форта для утех аристократов? Целительница-рабыня в богатом доме — ценное приобретение».

После заключения мира с кочевниками женщины из племени лечили всех «чужеземцев» по собственному желанию, ничего не прося взамен. Некоторые воины выбрали себе полюбившихся целительниц и по законам Фейта взяли их в жены. Маг с большой радостью благословлял эти браки. И теперь чья-то дочь, сестра или невеста закована в цепи, и все, что ее ждет, — боль и страдания. Кнайт до сих пор содрогался, вспоминая собственное заточение у гоблинов. Лишь благодаря счастливой случайности он избежал этого участи. «И ведь никто ей не поможет…» — Виолент отвернулся, вглядываясь в черноту бушующих волн. При благоприятном ветре до Эйторитовых гор оставался день пути.

На рассвете погода улучшилась, и корабль причалил к одинокому острову, чтобы пополнить запасы пресной воды.

Берег окутывал плотный туман, и одному из матросов пришлось выпустить несколько подожженных стрел. Врезавшись в дерево, те осветили путь кораблю.

Увязая в рыхлом черном песке и приходя в себя после долгих дней качки, люди высыпались на остров. Цвет лиц некоторых слился с валяющимися водорослями, даже для бывалых моряков плавание не прошло бесследно.

Как только с приготовлениями было покончено, все вернулись на борт; среди последних шли торговец с рабыней. Мужчина почти силком тянул девушку за собой. Виолент брел позади и видел, как натягивается цепь, а на песке остаются глубокие следы: «рабыня» упиралась, желая остаться на острове и освободиться. Кнайт успел понять характер кочевниц: они были необузданными, упрямыми, как необъезженные кобылы.

— Быстрее, — прошипел торговец и с силой дернул цепь. Девушка поскользнулась и упала на колени.

Кнайт молча помог ей встать, на миг задержав ее руку в своей и прошептав на языке кочевников:

— Не ушиблась?